Верой и правдой - Аркадий Степной Страница 48

Перемирие, четыре дня бесплодного штурма — и перемирие. Случилось то, чего у эльфов в этой войне еще не было. Случилось то, что он в последние дни предвидел и о чем изо всех сил старался предупредить своих, но не смог. Случилось практически невозможное. За считаные дни маршал Годфри и его офицеры сделали из горожан и крестьян злых и готовых стоять до конца солдат. Это было немыслимо, он сам послал множество сообщений о слабости лондейлского гарнизона и прогнозируемом успехе быстрого штурма. А когда понял, что ошибся, что недооценил, стало поздно. Этот проклятый Злотарь закрыл город, закрыл чисто и профессионально. Закрыл так, что Трамгель, несмотря на весь свой опыт, не смог его переиграть. И как следствие — огромные эльфийские потери, утопленные в крови перворожденных бесплодные штурмы и, наконец, перемирие. Перемирие, предложенное не людьми, а перворожденными, признавшими этим свое поражение в первые дни осады. А ведь все могло пойти по другому, если бы он смог переиграть своего визави, выкормыша старика Честера «простака» Злотаря. Тогда эльфы не пошли бы на убийственный штурм. Нет, вместо этого они обложили бы город со всех сторон, подогнали бы катапульты, провели подкопы, построили бы осадные башни. Дней двадцать, и город хрустнул бы в стальных ладонях, обнажив свое сладкое ядрышко. А вместо этого… большие потери и, что более страшно, подорванный боевой дух атакующей армии и потерянное время.

Ну что ж, перемирие в первую очередь как раз и означает, что в лагере герцога и короля гномов приняли-таки решение перейти к правильной осаде. Лучше уж поздно, чем никогда. Вот только запрошенные пять дней — это слишком мало. Не значит ли это, что готовится еще одна наспех подготовленная авантюра? Или это всего лишь хитрость? Дьявол, почему же все-таки всего пять дней? И как же необходима ему сейчас связь. Он столько лет просидел в подполье, столько лет внедрялся в ожидании этого самого момента. И вот время наконец пришло, время действовать. А он без связи. Дьявол!

— Хозяин! — прокричал старушечий голос, прерывая его размышления. — Откройте дверь, я принесла обед!

— Сейчас, сейчас! — выкрикнул в ответ Трамгель, быстрым движением разметав на столе бумаги. Словно он и в самом деле все это время что-то подсчитывал.

Постукивая деревянной ногой, он подошел к двери и открыл защелку. Хейтель внесла в кабинет большой, заполненный яствами деревянный поднос. Донеся его до стола, она застыла и многозначительно хмыкнула, кивком указав на разбросанные бумаги.

— Уберу, уберу, — проворчал Трамгель, собирая бумаги в аккуратные стопки и освобождая стол.

Старуха выгрузила с подноса миски и, проскрипев:

— Приятного аппетита, хозяин, — заковыляла к выходу.

Толстяк, удовлетворенно мурлыкая себе под нос игривую песенку, повязал на шею салфетку и радостно потер руки, предвкушая обильную трапезу. Старая служанка вышла из кабинета и плотно прикрыла за собой массивную дверь — она знала, что хозяин страсть как не любит, когда его что-либо отвлекает от хорошего обеда. Сухо щелкнула хитроумная защелка на двери, сделанная в свое время хозяином кабинета собственноручно, и выражение лица толстяка мгновенно переменилось. Продолжая напевать веселую песенку, он встал и вытащил из потайного кармана маленький складной ножик с простой рукоятью из яблоневого дерева. Не обращая внимания на источавшие соблазнительный аромат яства, он придвинул к себе миску с тремя золотистыми яблочками, которые в городе все почему-то называли рэтклифскими. Раскрыв нож, он достал из кармана чистый платок и аккуратно протер матовое лезвие.

Маленький дешевый складной ножик, таким очень любят играть мальчишки, а еще им удобно резать яблоки, которые Трамгель в глубине души искренне ненавидел. Этот ножик был прост, непритязательно выглядел и не вызывал вопросов. Если бы Трамгель подвергся обыску, девяносто девять шансов из ста, что ножик просто отбросили бы в сторону, как нечто заурядное и не заслуживающее внимания. И еще меньше шансов, что кто-нибудь смог бы заметить на его лезвии тоненькую, едва видимую полоску кламенера, древнего эльфийского металла. Металла, бесполезного в бою и не находящего применения в быту, но обладающего одной весьма занятной особенностью.

Трамгель протер лезвие, сдунул с него пылинки и посмотрел на яблоки. Золотые рэтклифские, кисло-сладкие наливные яблочки. До внедрения в Лондейл он был к яблокам в общем-то равнодушен, но за проведенные здесь годы успел возненавидеть их всей душой. Старуха Ималья, торговка яблоками, была его связной. Через нее проходил канал, по которому его агенты посылали ему донесения. Были и другие каналы, но этот был основным. И ему пришлось килограммами жрать эти кислые плоды, чтобы даже собаки на торговой улице знали, что толстяк Трамгель обожает яблоки и предпочитает всем остальным золотые рэтклифские. А старуха Ималья имела возможность обеспечивать ему связь с агентами, не вызывая ни у кого подозрений и гармонично вписываясь в его образ жизни.

В этот раз Ималья принесла всего три яблока, уже только этот факт сообщил Трамгелю, что на связь вышел агент по прозвищу Буйвол. Ведомством барона Винроэля в Лондейле были развернуты две агентурные сети, действующие независимо друг от друга. Одной из них руководил Трамгель, другой — измененный эльф, работающий под псевдонимом Священник. Интрига ситуации состояла в том, что Трамгель знал о Священнике, а тот о нем нет. Более того, в команде Священника работал агент Трамгеля — Буйвол. И три золотистых яблочка содержали в себе его послание своему истинному начальнику.

Толстяк тщательно осмотрел яблоки и первым взял то, на котором были две червоточины. Он аккуратно разрезал его своим ножом точно посередине. От соприкосновения полоски кламенера с кисло-сладкой мякотью началась реакция и активизировался наложенный на яблоко заговор. Трамгель взял в руки обе половинки и поднес их к глазам под небольшим углом. На частях яблока проступили черные буквы полузабытого старого эльфийского алфавита.

— Анаэли кулотрас тамо… — едва заметно зашевелились губы толстяка, шепча близкие до боли слова родного ему языка.

«Священник получил весточку из дома, постарался послать ответ, но не смог. В весточке содержится требование выйти на связь, а в случае невозможности выхода на связь — задание, которое необходимо выполнить. В чем именно заключается задание, мне пока неизвестно. Буду на связи, жду указаний. Буйвол».

«Вот оно, значит, как, — подумал Трамгель, наблюдая, как расплываются в бесформенные пятна черные буквы на трех разрезанных яблочках. — Значит, Священник получил-таки от Центра задание. Теперь весь вопрос в том, стоит ли мне прийти ему на помощь или по-прежнему держаться в тени, самостоятельно стараясь наладить связь. Задание наверняка важное, и с моей помощью шансы на его успешное выполнение повысятся, но Священник горяч и нетерпелив. Он слишком часто играет поверхностно, не утруждая себя глубокой разработкой дела. При прежнем короле это сходило ему с рук, но сейчас к власти пришел другой король, и с ним пришел в город хитромудрый Злотарь. Каковы шансы, что Злотарь уже не держит Священника под прицелом? — спросил себя Трамгель. И, с трудом пожирая покрытые черным налетом яблоки, вынужден был констатировать: — Слишком велики, чтобы ставить на Священника, рискуя в случае провала оставить город без агентуры. И, видимо, к такому же выводу пришли и в Центре. Иначе в полученном Священником сообщении нашлось бы место и для пары строчек, открывающих эльфийскому резиденту информацию о существовании в городе второй агентурной сети.