Очень полезная книга - Юлия Федотова Страница 48

— Целый шкап посуды переколотил, вилы сломал, кочергу сломал, муки целый мешок шашелем попортил — и все еще у него душа страдает! А! — с досадой махнула рукой хозяйка и скрылась за клетчатой дверной занавеской.

— Баба! — виновато развел руками старик, видно, неловко стало перед гостями за семейную сцену. — Баба — она на то баба и есть, чтобы браниться не по делу. Зато готовит знатно, потому ее в доме и держу. — Последняя фраза была почему-то сказана чуть ли не шепотом. Не то боялся дед, что зазнается его хозяйка от такой похвалы, не то опасался, что начнутся выяснения, кто именно кого в доме «держит».

Так или иначе, но ужин, состоявший из пирогов с грибами, кислой капусты и домашней колбасы, действительно был хорош.

Спать старики ложились рано, сразу после заката, и гостям тоже пришлось. После ночевок на камнях теплая овчина действительно казалась царским ложем. Заснули не сразу, но лежали молча, чтобы не беспокоить хозяев. И каждый из троих обдумывал один и тот же вопрос: угостить утром стариков молодильным яблочком или пожадничать, оставить себе на случай болезней или ран. И доброе начало победило в душе каждого, решили — надо поделиться. Засыпали с успокоенной совестью.

А наутро о своих благих намерениях едва не позабыли. Все из-за того, что Болимс Влек бросил случайный взгляд в сторону окна. То, что он увидел, заставило его сперва растерянно моргнуть, потом, прищурившись, вглядеться пристальнее, потрясти головой и сказать: «Ой! Не может быть! Нет, вы только взгляните! Я что, сплю?»

Нет, он не спал. Или они все трое спали и видели один и тот же сон. Там, за окном, было ЛЕТО! Да, самое настоящее, жаркое лето: травка зеленела, блестело солнышко, птички пели, цветочки цвели. Все как положено.

Должно быть, у них был такой ошалелый вид, что хозяин все понял без слов, усмехнулся горько.

— Что? Удивились? А чему тут дивиться? В наших краях — обычно дело! Надоела господину Мастеру зима, захотелось лета — вот вам и пожалуйста. А что после его фортелей с озимыми станется — это ему интереса нет. Так вот и живем, чтоб ему!..

Ответом был жалобный звон стекла. Что-то снова разбилось на кухне.

— Дедушка, — заговорщицким голосом попросил Иван. — А расскажите про него подробнее, про Мастера вашего.

Старик отшатнулся и руками замахал:

— Что ты, что ты! Эдак от всего нашего хозяйства не останется ничего, баба тогда совсем со свету сживет! — но, видно, очень уж велик был соблазн душу отвести, не выдержал дед, вдруг подхватился куда-то. — А, ладно! Пропадать так пропадать! Ждите, сынки, я щас!

Он исчез за кухонной занавеской и принялся чем-то греметь. Когда же вынырнул оттуда, на голове его был лихо нахлобучен новый чугунок, а руки были заняты.

— Нате, надевайте! — Он протянул «гостям» три глубокие глиняные миски с зеленой поливой.

— Зачем?!!

Они воззрились на хозяина с таким изумлением, что тот принялся весело кудахтать:

— Хе-хе-хе! Хе-хе-хе! Думаете, свихнулся дедка, из ума выжил! А нет, дедка умом покуда здрав, хоть и годов ему тринадцатый десяток идет! («Сто двадцать лет! — поразился Иван. — А выглядит едва на восемьдесят!» Однако его спутников дедово долголетие почему-то не впечатлило.) Другие есть у нас… гм-гм… вы миски-то надевайте, надевайте! Говорить буду! Потому замечено: ежели чем тяжелым голова покрыта — говорить можно свободно, без особливого ущерба. Ну слушайте.

Прежде, когда я ишшо молодой был, жили мы, стало быть, как все живут. Обыкновенно. Зимой зима, летом лето, чудеса токмо те, что богами посланы, волшебство, только ежели сам магу заплатишь. А потом господин Мастер пришел, и все у нас на евойный лад сталось. Что ему в голову войдет, то у нас и есть. Господин Мастер — он ведь не вовсе без ума, и не сказать, что злой, но с большой придурью человек. А силища у него — у-у-у! Иным богам под стать! Играется нами, как дите забавками, а мы народ маленький, терпим. С другой стороны, можно и потерпеть. В других местах и мор бывает, и война, и непогода случается, и иная какая напасть. А у нас ничего, покуда господину Мастеру не захочется. Так-то!

Но чудного много вокруг. Кто молодые, те не понимают, думают, так оно и быть должно. Это мы, старики, знаем мир, каким его боги сотворили. А молодым — откудова знать? Молодежь нынче…

— Кхе-кхе! — деликатно сказал Иван. Житейский опыт подсказывал ему: разговор на вечную тему: «Какая нынче молодежь пошла» — может затянуться до бесконечности, если вовремя не остановить. — Дедушка, а где, к примеру, этот ваш Мастер живет?

— Да живет, где хочет, то там, то сям. Больше, понятно, в столице. Замок там у него, прости господи! — Воспользовавшись отсутствием бабки, дед смачно плюнул на чистый пол. Но тут же собственной лихости испугался и растер плевок подошвой.

— А до столицы далеко?

— А вот это я вам, сынки, не скажу! — развел руками дед.

— Почему?! — Они никогда не слышали, чтобы из местонахождения столицы государства делали тайну.

— Как же я вам скажу, ежели она, столица наша, на месте не стоит, а по всему царству нашенскому елозит и в соседние заглядывает?

— О-о-о! — протянул Иван потрясенно. — Тяжелый случай! — К тому, что придется гоняться по всему региону за путешествующей столицей, он еще как-то не был морально готов.

— Дед, а он вообще какой, Мастер? — перехватил инициативу Кьетт. — По виду, по характеру?

— Лысый! — радостно отрапортовал дед и, приподняв чугунок, горделиво погладил собственную седенькую макушку. — Как колено! Это у него от колдовства все волосья слиняли. Бровей и то нет.

— Что же он новые не отрастит? — полюбопытствовал снурл. — Зимой лето делает, города с места на место возит, а такую малость себе не наколдует?

— Кто ж его знает? Может, привык? Может, ему свежее так? — предположил дед неуверенно. — Мозги-то слабые, вот он их и проветривает! — сказал и насторожился: не громыхнет ли? Нет, не громыхнуло. Работает защита!

— Мыцук! Мыцук! — донеслось с улицы. — Что зря сидишь в избе, ступай хоть травки корове накоси, пусть свеженьким побалуется.

— И то сказать, пойду, — вздохнул хозяин. — Хорошо с вами, да работать надо! — Он со скрипом разогнул спину. — О-хо-хо, старость не радость…

Тут они вспомнили наконец про молодильные яблочки. Но старик от угощения отказался.

— Не тратьте добро понапрасну, сынки. Вам их второй раз не раздобыть, а нам с бабкой нет-нет — перепадает: Фытук, дурень здоровый, уж больно падкий на бабкины пироги. Ну приносит взамен яблочко. Мы помногу-то не потребляем, перед соседями стыдно: вот, скажут, молодятся два старых дурака. Но кусочек-другой для здоровья, бывает, сгрызем… Ну пора мне, сынки, за работу браться. А вам удачи в пути. Не то оставайтесь еще на ночь, рад буду, приглянулись вы мне.

— Пора нам, дед, — покачал головой Иван. — Только скажи еще, — задал он напоследок вопрос, еще с вечера не дававший ему покоя, — а вон тот синий, мохнатый, в углу спит — это у тебя кто?