Сети - Юлия Бажова Страница 48

Они преследуют претов вторые сутки. Сигнал бедствия поступил из окрестностей городишки Циадор, в четырех тысячах миль к западу отсюда. Ребята из местного отряда наткнулись на врата и свежие следы претов вокруг. Кто-то пробил врата и оставил без охраны, пренебрег главным правилом безопасности. Отпечатков создателей портала не обнаружили – преты все забили своими. Объявили тревогу. До окончания рейда оставались сутки. Измотанные за пять недель воины предвкушали встречу со своими семьями. Вечер, обещавший закончиться отдыхом, полевой баней на берегу озера и жареной индейкой, закончился поспешными сборами и бешеной гонкой. Временные врата – однонаправленный канал, соединяющий две конкретные точки пространства. Сосредоточиться, ощутить поток намерения пробивших врата, отдаться ему – и ты на месте. Запутаться, ошибиться невозможно. Это облегчает преследование и предотвращает жертвы – если оно ведется по горячим следам. Врата вывели на северо-запад Гиадалии. Где преты за отделяющие их от отряда несколько часов успели выжрать три фермы и два хутора. Там к отряду присоединился еще один, а к концу второго дня гонки эстафету принял эскадрон под командованием Трау Ингера-Аллойда, достигший наконец цели. Большие отряды – единственная пища, которой преты боятся. На них твари не нападают, напротив – почуяв, стараются побыстрее удрать. Иногда им это удается – по скоростному бегу и выносливости преты не уступают лучшим скакунам.

– Эти брошенные врата – третьи за последние тринадцать месяцев, – заметила Соула, подсчитывающая, очевидно, все на свете. До сих пор она молча жевала, уступая слово Долме.

«Если не считать тех, которые остаются необнаруженными», – мысленно закончил Морган. И ни разу не удалось найти виновников. Халатность это, злонамерение или нехватка людей – все три версии одинаково тревожны. Конечно, врата могли пробить и Асуры. Но пробить врата в одиночку нереально, а Асуры не живут и не охотятся даже парами. Если какой-то Асур развил свой Дар до такой степени, надо бить во все колокола. Но все молчат. Искать виновных полевым командирам некогда, проще выкинуть из головы, а потом огребать последствия. Морган вздохнул, вытягиваясь на спине. От слабости его бил озноб. Он зашарил рукой вокруг себя, ища одеяло. Долма тут же вскочила и бросилась ему помогать.

– И каким только местом они чуют врата! – воскликнула она, укрывая его. – Раньше, говорят, преты по вратам не шастали.

– Научились, – пробормотал Морган. «Научились же Асуры строить каналы».

– О-о… – Выпрямившись, Долма похлопала себя по кожаному пузу. – Из-за живота не вижу ног.

– До того как ты окажешься в седле, дорогуша, ты пожалуешься на это как минимум еще раз. – Соула подмигнула сестре и выбралась из-за стола. – Нужно затариться на вечер. Морган, не возражаешь, если я маленечко пошурую тут? – Она приподнялась на носочках, с любопытством горного зверька оглядывая полочки на стене. Морган растянул губы в улыбке, любуясь двумя сияющими лицами. Яркие огоньки, которые могут в любой момент погаснуть… Он всегда был противником того, чтобы девушки становились воинами. Но упрямству многих девушек, в том числе и его собственной сестры, позавидует и стадо баранов… столкнувшееся на мосту с другим стадом.

– Крестьяне хранят жрачку в подполе, – подсказала Долма и принялась простукивать каблуком пол. – Вот! – Она откинула ногой коврик. Соула отстранила сестру плечом, сама открыла дверцу и нырнула в подпол. Долма вернулась за стол и, несмотря на недавние жалобы, отправила в рот толстенный шмат ветчины. – Она помощи не принимает. Любит делать все сама, – объяснила она Моргану в ответ на недоуменный взгляд. – И не вздумай вставать!

– Мне бы огоньку, – донесся снизу глухой голос. – И что-нибудь большое, во что можно все завернуть.

Морган стащил с себя простыню, скомкал и бросил Долме, она спустила ее в дыру вместе с огарком свечи.

Простыня вернулась распухшим, позвякивающим банками мешком. Долма туго связала концы узлом. Соула выбралась из подпола, и девушки уселись на краю, свесив ноги. По лицам обеих разливались улыбки. Вечером отряд ждет праздник живота. Местная еда не идет ни в какое сравнение со скудными дарами гор. Иногда молодежь приходится чуть ли не силой выволакивать из таверн.

– Распихаем по сумкам. – Соула похлопала по мешку. – Бер, Луинг, я и ты. Правда, если Трау решит заночевать здесь, – добавила она в задумчивости, – придется тащить все обратно.

Морган почувствовал укол одиночества. Его совсем не устраивает такой вариант развития событий. Не то что лечь, а и сесть рядом с Марго не сможет. Он напряг внутреннее зрение и предпринял очередную попытку дотянуться до дуба. Разочарованно вздохнул.

– Парни все уберут, а ты лежи. Морган? – окликнула его Соула.

– Да-да. – Он открыл глаза. – Я слышу.

Соула стояла в дверях. Ее единственная рука была занята перекинутым через плечо мешком. Девушка моргнула на прощание. Несколько мгновений спустя со двора донеслось ржание соскучившейся по хозяйке лошади. Морган обеспокоенно посмотрел на Долму:

– Она что, собралась догонять отряд одна?

– Если хочешь, можешь попробовать ее остановить.

Боги, существует ли в природе что-либо, способное остановить эту девушку? Арбалетная стрела разве что.

Какое-то время Долма крутилась возле стола – нарезала что-то, гремела мисками. Плоды ее трудов – три многослойных бутерброда, поданные в постель, привели Моргана в ужас. Он по-прежнему не хотел есть. И еще больше не хотел, чтобы его теребили. Если бы не тревога за Марго, а теперь еще и о грядущей ночи, грозящей разлукой с ней, он бы сбежал в сон.

«Не слишком ли далеко тебя занесло, парень, что ты уже не в состоянии без нее уснуть?»

Морган деликатно предложил Долме присоединиться к сестре. Принимает Соула помощь или нет, а отпускать однорукую девушку в лес, кишащий претами, опасно. Долма молча накинула защитную сеть и ушла. Морган услышал хруст битых стекол в прихожей, шаги, поднимающиеся на второй этаж, а потом – возню. Решила в одиночку разобраться с останками.

«Не слишком ли тяжелую ношу ты на себя взваливаешь, девонька?»

Со второй попытки Моргану удалось подняться на ноги. Опираясь на стену, он добрел до лестницы в другом конце прихожей. После преодоления нескольких крутых ступенек воля победила головокружение. И когда Долма появилась наверху, он ответил на ее хмурый взгляд улыбкой. Если тебе плохо, но ты можешь двигаться – двигайся. Лежание усугубляет болезненное состояние.

В течение следующих двух часов они расстилали на полу тряпки, стаскивали туда все, что могло начать гнить и вонять, завязывали и выносили во двор. Останками это назвать было трудно. Огрызки, ошметки, обрывки… Долма насупленно молчала, но держалась мужественно. Четкость и лаконичность ее действий указывали на то, что эту ужасную процедуру она выполняет не впервые.

Приготовленный на костре еловый отвар развеял холодную ауру смерти. Долму прорвало на вопросы. Как он здесь оказался и почему один, в одиночку по дикарским землям путешествовать опасно. Когда на него напали преты, откуда он родом, в каком отряде служит, живы ли родители и сколько у него детей. Две трети вопросов Морган молча проигнорировал. Под конец Долма спросила, остался ли в живых кто-нибудь из хозяев, кроме той девчонки на дереве, и не стоит ли привлечь ее к уборке – ее дом все-таки. В ответ Морган предложил Долме подумать, каково было бы ей самой отскребать с пола тела собственных родителей, и попросил не трогать девочку – она не ранена, пускай сидит на дереве, пока все не уедут, там она никому не мешает. Долма, как и ее сестра, показалась ему несколько одержимой. Но если Соула одержима долгом, эту может понести куда угодно.