Ржавая Хонда - Владимир Яценко Страница 46

Стоять и дальше на крыше показалось глупым. Прыгаю в кормовой кокпит. В этих широтах начинаешь ценить солнце: в тени уже прохладно. Следом за мной с крыши спускается Рыжий. Через минуту к нам присоединяется Каин. Тесновато, конечно. Данила по грунту переходит на нашу сторону, но залезть на борт не решается. Тут и троим не развернуться. Рыжий опирается о перила, Каин присаживается на сундук, а я с удовольствием откидываюсь в кресле. Солнышко… и спине удобно. Нужно признать, дружинник удачно выбирает места несения вахты.

– А если Каин пустит леталку по прямой, а нам всем укрыться в крепости? – предлагает с земли Данила.

Мы смотрим на него сверху вниз, будто в чём-то обвиняем. Кажется, дружинник чувствует это: беспомощно шевелит руками и несколько раз оглядывается в сторону приближающихся всадников.

– Ты забыл об антифандре, – возражает ему Каин. – Только представь, если при потере лётных свойств буксир окажется над сиреневой топью…

Ему необязательно заканчивать предложение. Меня пробивает озноб. Что и говорить, неприятная перспектива.

Мне приходит в голову, что в таком скученном состоянии мы представляем прекрасные мишени. И если Данила достанет из-за кушака лучемёт, то легко с нами разделается. Потом расстреляет всадников и без морочнёвого головняка вернётся в Калугу, к жене и Дружине.

А начальству споёт о цепких лапах чужой природы, из которых едва удалось вырваться…

– Тогда давайте отправим назад леталку, а сами…

Данила заткнулся, досрочно осознав очередную глупость.

Не узнаю дружинника. Чего он суетится? Или пытается скрыть радость от убийства санитаров?

– А как ты разглядел купца, Данила? – небрежно справляется Рыжий. – И лошадок верно сосчитал… Я только сейчас вижу, что это купец, и могу отличить гружёную лошадь от всадника. У тебя подзорная труба или бинокль? Почему прятал?

На лице Данилы явственно читается облегчение. Он тянется к кушаку, а я, проклиная любознательность дикаря, из положения полулёжа прыгаю на Данилу через перила буксира.

Не ожидавший моего натиска дружинник, вместо того чтобы выхватить лучемёт, выставляет вперёд руки и делает шаг назад. Будь моя скорость чуть меньше, ему бы, пожалуй, удалось грохнуть меня о землю. Но он не успел. Мы оба валимся на грунт, и я оказываюсь сверху. Выдёргиваю у него из-за пояса оружие и, откатываясь в сторону, отсоединяю прицел.

Данила, кряхтя и охая, поднимается сперва на колени, потом в полный рост.

– Ты, наверное, сбрендил, мент? – цедит дружинник. – Ничего себе содружество земуправ!

Показываю всем оптический прицел, упрятав оружие под курткой. С буксира на нас смотрят Каин с Рыжим. У одного белое лицо, у другого в глазах привычный интерес и любознательность.

– А ведь я видел такое! – неожиданно восклицает Рыжий. – Да! Точно! Это подзорная труба.

Он легко прыгает с буксира и берёт у меня из рук оптику.

Данила снимает плащ и шумно вытряхивает его в нашу сторону. Мне понятна его демонстрация, но Рыжий на облако пыли не обращает внимания.

– Когда из Серпухова вышел, набрёл на каземат, полный ящиков с такими штуковинами, – продолжает Рыжий. И по мере его рассказа слабеют взмахи плащом Данилы, а я задерживаю дыхание. – Только они прилажены к тяжёлым ручкам. Непонятно, кто до такого додумался? Зачем рукоять подзорной трубы делать тяжелее самой трубы? Я гляделку отсоединил, а ручку выбросил. И ножей там немерено…

Он повернулся к Каину:

– Я принёс тебе такой нож, ты назвал его «режиком». Там ещё до депа всяких штуковин в ящиках лежит… Да что с тобой, Каин? Опять испугался?

Перевожу взгляд на дружинника. Такое впечатление, что он тоже сейчас хлопнется в обморок. Кажется, я выгляжу не лучше, потому что Рыжий смотрит на нас обоих.

Нет. Он смотрит нам за спину.

– Опять что-то не поделили, молодые люди? – дружелюбно спрашивает купец.

После сообщения Рыжего мне не хватает сил удивиться, что не услышал копыт подходящего каравана. Оборачиваюсь и сразу понимаю, что не мог их услышать: лошадей обули в какие-то тряпки и вели в поводу.

– А это зачем? – немедленно интересуется Рыжий диковинными обмотками на копытах.

Впервые мне хочется его ударить.

Задыхаясь и брызгая слюной, рвануть за ворот и крикнуть ему в лицо, что серпуховская находка важнее всех его драконов и ржавых хонд вместе взятых. Важнее обувки лошадей и нашего дурацкого путешествия к началу Тьмы.

Если бы эти идиоты в Калуге проявили чуть больше расторопности и ума, истребление химер Края к этому отбою уже заканчивалось бы…

– Чтоб не тревожить фиолетовую моль, – тихим, измученным голосом отвечает Рыжему спутник купца. – Хорошо, что вы остановились, сотней метров дальше начинаются проблемы.

Да! Всему своё время и место. Дискуссию об арсенале лучше отложить. Непростая тема. Деликатная. Хочу, чтобы они продолжали говорить о лошадях, о копытах, о проблемах шарообразности Земли… о чём угодно! Лишь бы не об удивительной находке Рыжего.

Но Пек смотрит внимательно и настороженно. Его не обмануть. Видит, зараза, что произошло что-то необыкновенное.

– Так что у вас случилось? – холодно повторяет вопрос купец.

Я смотрю на Данилу. Данила на меня. Слишком мало времени. Мы не можем сообразить, что нам отвечать и что делать. Мелькает дурацкая мысль: «Теперь понятно, почему санитары не использовали лучевое оружие против Рыжего!»

– Да вот, – отзывается Каин с буксира. – Рыжий под Серпуховым арсенал нашёл. Приходим в себя от этой новости.

– Арсенал?! – тянет Пек, и я с удовольствием наблюдаю, как вытягивается его лицо.

– А что такое «арсенал»? – радуется новому слову Рыжий. – Это что-то полезное, да?

– Ну-ка пойдём со мной, сынок, – ласково говорит ему купец, показывая знаками Каину, чтобы тот опустил буксир на землю. – Я расскажу тебе про арсенал…