Ржавая Хонда - Владимир Яценко Страница 45

Рыжий уже с час присматривался к одинокому высохшему дереву, мимо которого мы должны были вот-вот пролететь. За это время выжженный солнцем «цветок» пустыни настолько слился с ландшафтом, став его неотъемлемой частью, что без него я бы не взялся описывать окружающую нас местность.

Камень, рвы, овраги… редкие оазисы кустов, о которые разбиваются волны пыли, поднимаемые порывистым ветром. Небо чистое, если не считать чёрную монету стервятника над нами. Но на стервятника дикарь ни разу не глянул, я специально подсматривал. А вот фиолетовая паутина скрюченных веток без листьев привлекла его внимание с самого появления на горизонте.

Когда до сухостоя оставалось с полкилометра, Рыжий напряжённым голосом приказал Каину остановиться.

Тот, увлечённый своими мыслями, продолжил движение, и Рыжий его ударил:

– Стой, я сказал!

Каин резко затормозил и, потирая ушибленное плечо, с возмущением повернулся к дикарю:

– Ты мне чуть руку не сломал!

– А бить-то зачем? – заступился я за рулевого.

– Если бы мы пролетели ещё десяток метров, руки нам бы уже точно не понадобились, – спокойно ответил Рыжий. – И ноги тоже.

Его спокойный тон привёл нас обоих в чувство. В самом деле, как-то забылось, что кругом смерть, а мы – лишь непрошеные гости в чужом краю.

– Данила, стой! – крикнул Рыжий куда-то за борт. – Стой и не двигайся!

Судя по всему, дружиннику хватило ума послушаться. Во всяком случае, дикарь вновь обратился к фиолетовому дереву, поворачивая и покачивая головой, будто разглядывая растение то одним глазом, то другим, прислушиваясь и принюхиваясь.

– Это конец, братцы, – несколько минут спустя жизнерадостно воскликнул Рыжий. – Эти твари или сожрут всех, или нужно бросать жребий.

– О чём ты говоришь? – устало спросил Каин.

– Фиолетовая тля, – уверенно заявил Рыжий. – У нас её называют синей мушкой. Если присмотритесь, видно, что дерево будто в чешуе, только это не чешуя. Это рой. Нас заметили. Они атакуют, как только начнём удаляться. Подойти можно вплотную. И даже постоять рядом. Но шаг в сторону – и кирдык. Попали, в общем… – Он смущённо шмыгнул носом. – Извините, недоглядел. В наших краях она по-другому выглядит.

– Так, может, здесь она и охотится по-другому? – дрожащим голосом спросил Каин.

– Может, – согласился Рыжий, – может, здесь у неё терпения меньше. И начнёт атаку не по мере удаления, а по громкости урчания в желудке… вот прямо сейчас и начнёт.

Каин втянул голову в плечи и с испугом посмотрел на дерево.

– А что там со жребием? – донёсся голос Данилы.

– Если один из нас побежит назад, рой двинется за ним. Когда пролетят мимо, можно будет попробовать унести ноги.

– За нами купец скачет, – крикнул Данила, всё ещё не показываясь из-за борта. – У него три гружёные лошади. Товар забросим в буксир, пустим назад лошадку и двинемся дальше.

Я вылезаю на крышу крепости и присматриваюсь: действительно, в облаке пыли за нами скачут несколько всадников. Но как, депут подери, Данила разглядел три лошади с грузом, но без наездников? И как он на таком расстоянии опознал купца?

На леталке бинокля нет, а рюкзак дружинника остался в общаге… после побоища в корчме в Ромнах нельзя было оставаться ни минуты. Только купец рискнул. Не смог лошадь бросить…

Чувствую рядом движение. Так и есть: Рыжий рядом. Мимолётный обмен взглядами, и я понимаю, что у него к дружиннику те же вопросы, что и у меня. Вот только я знаю ответ, а что об этом думает Рыжий?

Получается, Данила отобрал у санитаров лучемёт с оптикой? Возможно, конечно: он последним из корчмы выходил. Лучемёты санитары выдают только своим лейтенантам, но разве Чебрец мог отдать дружиннику оружие? Ох… значит, Холодняк прикончил эсэсовцев? Всех? Ну да, если резал глотки, то всем. Дела… Ненависть? Месть? А я-то его сторонился. За негодяя держал…