Одна истинная королева. Книга 2. Созданная из тени - Дженнифер Бенкау Страница 46

Это может значить только одно.

– Ничего не вышло, да?

К чему этот вопрос? Я ведь по-прежнему чувствую Лиаскай, которая снова сделалась мягкой, словно ластящаяся кошка. Будто она вся создана из нежности и нет у нее ни клыков, ни когтей.

Покачав головой, Серафина дотрагивается теплой ладонью до моего лба.

– Прости, Майлин. Сначала мы решили, что легко сможем извлечь из тебя магию. Наверное, все бы получилось, приди ты сюда раньше. Однако за это время она проникла слишком глубоко…

Встав рядом с сестрой, Камаил тянет руку ко мне. Касается пальцами шеи, скользит ниже и кладет свою огромную ручищу прямо мне на грудь. Лиам громко вздыхает, но я не препятствую Камаилу. В его прикосновениях нет ничего противного или чувственного. Он вслушивается в сердцебиение, словно ему оно скажет больше, чем мне.

– Она в твоем сердце, – выносит свой вердикт Камаил.

– И что это значит? – спрашивает Натаниель.

Лиам вздрагивает, точно ему известен ответ.

– Мы сможем извлечь магию, – объясняет Серафина, – только после смерти Майлин.

– Лиаскай слишком тесно с ней связана, – говорит Камаил таким голосом, будто в этом есть что-то прекрасное. – Пока жизнь наполняет сердце Майлин, Лиаскай тоже будет жить. Слишком поздно их разлучать.

Вскочив, Натаниель нервно прохаживается туда-сюда.

– Так нельзя. Мы не можем оставить все как есть. Майлин умирает.

– Все мы умрем, – просто замечает Камаил. – И если я не слишком ошибаюсь в тех, кто сейчас стоит рядом, о Майлин будут помнить. А это дорогого стоит.

– Кам, думаю, твои слова ничем не помогут, – одергивает его Серафина.

А вот я не уверена, помогут или нет. Может, Камаил прав. Разве кто-то выбирает, когда ему умереть? Нет, не могу сейчас об этом думать. Сосредотачиваюсь на Лиаме, который, кажется, дышит с трудом. На Натаниеле, на шее которого видна пульсация вен. На Алис, по щеке которой катится первая слеза, мерцающая в лунном свете.

– Все впустую, – шепчет Алис.

Вдруг Лиам гневно нахмурился, моргнул несколько раз, протер глаза и снова уставился на меня.

– Огня! – резко приказывает он.

Натаниель тут же передает ему какой-то факел, и Лиам хватает его почти вплотную к пламени и подносит так близко к моему лицу, что я на секунду пугаюсь, что он подпалит мне ресницы. Несколько мгновений Лиам пристально изучает меня таким взглядом, словно я в чем-то провинилась. Затем он отбрасывает факел и бьет кулаком по земле, словно желая наказать опаловые прожилки в камне.

– Ты чего? – дрожа от испуга, лепечу я.

– Не впустую! – цедит он. – Это не прошло впустую. Майлин, за эту проклятую попытку ты заплатила не только надеждой.

– Прекрати! – из моей груди вырывается скулеж. – Ты меня пугаешь. О чем ты говоришь?

Мне не ответили. Натаниель и Алис тоже смотрят мне в глаза. Не знаю, что они там разглядели, но это взволновало их так же сильно, как и Лиама.

– Майлин, – наконец произносит Алис, – ты помнишь глаза сестры в день твоей коронации?

Лиам разочарованно вздыхает, а Натаниель гневно кривит рот, догадавшись, что Алис не знает о моей сделке с Королевой. Я ей не рассказала.

– Нет, – признаюсь я. Слово на вкус горькое и едкое. – Я не помню ее.

На лице Алис написано полное недоумение, но она не допытывается.

– Белые пятна, – произносит Лиам, выдавливая из себя улыбку. – Твои глаза похожи на летнее небо с белыми облаками.

Звучит красиво… И отчего-то его фраза задевает пустоту внутри меня, там, где должно быть воспоминание. Прекрасное или ужасное. Страх или надежда – я не знаю.

– И что это значит? – я обращаюсь к Лиаму, поскольку он единственный не станет меня щадить.

– Попытка стоила нам времени. Времени, которое тебе отпущено.

– Сколько?

Это у меня голос так ослаб или дело в потрясении, которое выкачало из меня энергию? Надо бы встать на ноги, но одна мысль об этом кажется абсурдной. Вглядываюсь в беспомощные лица. Никто не знает ответ. Дни, недели?

Ясно одно: с тех пор, как мне на голову возложили корону, время моей жизни поставили на счетчик. И сейчас он начнет тикать быстрее.

– Мне очень жаль, – шепчет Серафина.

Она ни в чем не виновата.

– Вы были очень осторожны, я знаю. Просто она слишком сильна. Слишком сильна для вас, для меня…

Слишком сильна для всех нас. На меня накатывает слабость, тяжелая и темная. Так бывает, когда терпит крушение большая надежда.

Лиам берет меня на руки, и я не сопротивляюсь. Обняв его за шею, утыкаюсь лицом ему в плечо.

– Не знаю, что теперь делать… – лепечу я.

– Не переживай, – отвечает он тихо, чтобы не услышали другие. – Я отнесу тебя домой.

Трактир – это не дом, но хоть какое-то пристанище. Проснувшись утром, я уже не помню, как очутилась в постели.

Лиам еще не проснулся, и в утреннем свете, проникающем через мутное окно, черты его лица кажутся совсем мягкими. Он точно спит? Да. И ему ничего не снится. Осторожно целую Лиама, и на его губах мелькает кривая улыбка. Он не просыпается. Что ж, одно из двух: или Лиам потерял слишком много сил и впал в кому, или утро начинается на удивление здорово.

Встав с кровати, я босиком крадусь к туалетному столику, где ждут кувшин воды, миска и маленькое зеркальце. Зеркальце овальное с отколотыми краями. Просто праздник какой-то. Я полощу рот, умываюсь и снова полощу рот. Затем беру зеркальце и подношу его к лицу.

Летнее небо с белыми облаками. Так это описал Лиам. Нет, он ошибся. В моих глазах мелькают не облака. Они кажутся белыми, но за ними скрывается лишь тьма… Это тени.

Швырнуть бы это зеркальце в каменную с опаловыми прожилками стену. Хочу все сокрушить в своей… нет, чувство, которое меня охватило, это не ярость. Это что-то другое. Судорожно сжав зеркальце в руках, я немного порезалась. Как можно осторожнее кладу его обратно на столик, тихо-тихо, опасаясь разбудить Лиама.

Я возвращаюсь к кровати и стягиваю с себя рубашку. Она падает на каменный пол, а я забираюсь под одеяло и прижимаюсь к Лиаму обнаженной кожей.

Сегодня тебя разбудят не кошмары. Сегодня тебя разбужу я.

Легонько провожу рукой по его груди, плечам, шрамам, которые он получил в этом городе.

– Ты правда так крепко спишь? – шепчу я.

Лиам улыбается, но глаза не открывает.

– Очень крепко. Возможно, я никогда не проснусь.

– Я рассказывала тебе историю об отважной девушке-рыцаре, которая должна была поцелуем пробудить от сна зачарованного дракона?

– Я должен ее услышать.