Погасить черное пламя - Мария Гинзбург Страница 46

А вот девушка, стоявшая за Аласситроном и нетерпеливо постукивавшая палкой по пеньку, явно была не из деревенских. Ее дубленку, отделанную разноцветной вышивкой и усыпанную стразами из драгоценных, хотя и потемневших от небрежного обращения камней, наметанный глаз купца оценил далеров в пятьдесят – столько, наверное, стоили бы все игравшие на склоне маленькие эльфы, если продать их в рабство. Аласситрон даже догадывался, отчего потемнели самоцветы. Ничто не убивает блеск драгоценностей вернее, чем дым походного костра. Аласситрон заметил девушку в общем зале во время обеда. Тогда она сидела за одним столом с тремя мужчинами. Двое из них и пахли по-партизански – дымом и лесом. Лицо третьего, необычайно высокого для темного эльфа, и вовсе скрывала повязка, аккуратная, чистая. Но что было под ней? Ожог файерболом? Рубленая рана? Купец еще тогда подумал, что затея Морул Кера с выставлением трупа принцессы Железного Леса, легендарной предводительницы партизан Черной Стрелы – весьма неразумна и опасна. Слишком многие захотят проститься с принцессой. И сможет ли мандреченский гарнизон сдержать народную скорбь или будет смыт потоком кровавых слез – одному Илуватару известно. Проверять свои предположения Аласситрон не хотел, и перебрался из Бьонгарда в таверну «На Старой Дороге». Купец и его караван не могли тронуться в путь, пока доверенный эльф не доставит письменное разрешение принца Рингрина на вывоз груза. Однако подождать гонца можно было и в таверне, где за соседними столами совершенно безбоязненно сидели партизаны, мандреченские солдаты и странствующие менестрели. Слово Мораны, соблюдавший нейтралитет, было свято, а кувалда гоблина Магнуса, помогавшего ей содержать таверну – крепка.

Санки все набирали скорость, а вот управлять ими, как заметил Аласситрон, у Газдрубалы не очень получалось. Горгулья неотвратимо надвигалась на могучий дуб.

– Левее! Правее! – кричали ребятишки.

Малыш, возившийся с завязками своих войлочных сапог, наконец-то оторвался от своего занятия и тоже глянул вниз. Мгновенно оценив ситуацию, он завопил неожиданно густым басом:

– Тормози!!!

От его крика девушка, ожидавшая своей очереди на спуск вместе с Аласситроном, вздрогнула и пробормотала что-то нелестное в адрес родителей горлопана. Эльф уже не удивился – привык.

Привык, что в Железном Лесу красивые девушки ругаются матом, боги живут вместе с эльфами, а дети богов катаются на санках вместе с деревенской ребятней. Конечно, ничего подобного нельзя было встретить в родном Рабине – но в столице Мандры последнее время и дела было совершенно невозможно вести. Если раньше чиновник, которому Аласситрон платил взятки за возможность спокойно вести торговлю, менялся раз в десять лет, то за последние десять лет у купца сменилось уже двенадцать кураторов. Все они кончили на плахе, и, видимо, знали о своем будущем, потому что такса возрастала в астрономической прогрессии – их семьям как-то предстояло перебиваться самостоятельно после гибели кормильцев. Многие друзья Аласситрона уехали из Мандры, кто в Фейре, кто в Полу, кто в Сюркистан. Купцу посоветовал покинуть столицу его последний куратор, который был, в общем, неплохим человеком. Один из последних указов Морул Кера гласил, что теперь взяточники будут восходить на эшафот вместе с взяткодателями.

– Если бы дуб мог, он бы, наверное, бежал со всех ног, – задумчиво проговорил Аласситрон.

Девушка хихикнула. После обеда ее спутники покинули таверну вместе с Мораной, из чего купец заключил, что перед ним более важные лица, чем он предполагал. Не рядовые Ежи, а командиры подразделений как минимум.

Горгулья приняла единственно верное решение. Когда до дуба оставалось не больше трех метров, она взмахнула крыльями и взмыла в воздух. Санки с треском ударились о дерево. Дуб вздрогнул, но устоял. Щепа и обломки полозьев брызнули во все стороны. Газдрубала сделала круг почета над местом гибели санок, и с важным видом полетела к таверне. У нее было человеческое, очень даже миловидное лицо. Его немного портил огромный птичий клюв, блестящий словно стальной. Аласситрон не знал, какой бог был отцом Газдрубалы, но был уверен – война входила в число его обязанностей.

Девушка проводила горгулью взглядом.

– Может, и мы пойдем? – предложил Аласситрон. – Выпьем грога, а то вы замерзли, как я погляжу…

Ради того, чтобы сказать эту фразу, он, собственно говоря, и полез на горку. Аласситрон был потомком Звездных Воинов. Но он родился под теплым южным солнцем, на берегу ласкового моря, и лыжи сегодня надел первый раз в жизни. Аласситрону повезло, как всегда. Он успел осуществить задуманное до того, как ему пришлось хоть раз использовать лыжи по назначению, после чего мнение красавицы о купце изменилось бы самым роковым образом.

В Келенбороносте действовали десять государственных телепортов и больше тридцати частных. Мандречены потребовали вести журналы прибытия-убытия на всех без исключения порталах, и поэтому Ваниэль, Кулумиту и Марфору предстояло идти через партизанский телепорт, спрятанный в старом дубе неподалеку от города. У самого дуба они встретили Вильварина. Оказалось, что ему тоже надо в Бьонгард, точнее не в Бьонгард, а в таверну Мораны. Рингрин дал ему какое-то поручение, о котором эльф распространяться не захотел, да и друзья не стали расспрашивать. Решили телепортироваться в таверну все вместе. Кулумит не знал, где находится Храм Синергистов, и собирался поспрашивать в Бьонгарде, но Морана-то точно была в курсе. Ваниэль вытащила из тайника свиток пергамента, на котором были указаны координаты всех наиболее часто посещаемых мест. Пока темные эльфы выставляли широту и долготу при помощи тяжелых, старинных рычагов, Марфор молча наблюдал за ними. Ваниэль была благодарна ему за это молчание. Портал был сооружен друидами еще до того, как темным эльфам стали известны разработки Лакгаэра. Но принцесса, как и все партизаны, привыкла к оборудованию телепорта, как к чему-то неизменному, тому, что всегда было и всегда будет. Теперь, посмотрев на него глазами возлюбленного, Ваниэль вдруг поняла, что оборудование – старое, громоздкое и унизительно слабомощное. После них четверых никто не смог воспользоваться порталом до завтрашнего вечера.

Морана согласилась отвести Кулумита и Марфора в Храм Синергистов, а Вилли увязался с ними – ему захотелось посмотреть на обряд. Ваниэль знала, что клятва Синергистов ни разрывается, ни дается быстро, и что она до самого вечера, а то и до утра теперь предоставлена самой себе. Для начала она решила погулять по холму, на котором стояла таверна. Выйдя за забор, принцесса обнаружила маленькое озеро, очевидно промерзшее насквозь, и небольшой домик, в котором Ваниэль не без труда узнала мандреченскую баню. Внутри таверна была поделена на эльфийскую и человеческую половины. На эльфийской все номера включали в себя такую прелесть цивилизации, как душ. А вот на человеческой половине таких удобств не было, как догадалась Ваниэль. И не потому, что к людям в таверне относились хуже, чем к эльфам. Люди не стали бы пользоваться непонятной комнатой с корытом. А вот баню, такую милую и родную, Магнус для них поставил. За баней находился луг, сейчас засыпанный снегом. Холм обрывался косогором, по которому с визгом и хохотом катались ребятишки. Сидеть в номере ей показалось скучно, и эльфка решила присоединиться к ним.