Вечный ястреб - Дэвид Геммел Страница 44

— Назад! — снова скомандовал Маггриг, и горцы помчались к лесу, сулившему хоть какое-то укрытие.

Аэниры не отставали, но тут бежавший впереди воин вдруг захрипел и схватился за стрелу с черным оперением, пронзившую ему горло. За ним пал другой и третий. Под натиском смерти, летящей из темного леса, аэниры начали отступать.

Маггриг вместе с Интошем подошел к сидящим в укрытии лучницам.

— Молодец, Адугга, — сказал он темноволосой женщине. — Это вы хорошо придумали.

— Долго мы не продержимся. Они обойдут нас с боков.

— К тому времени нас тут уже не будет. Они, может, и хорошие воины, но нас им не взять.

— Так-то оно так, лорд-ловчий, но куда мы пойдем? — спросила Адугга.

— В Фарлен.

— Думаешь, они окажут нам радушный прием? — усомнился Интош.

— Я могу ошибаться, но мне сдается, что аэниры будут там раньше нас.

— Зачем же идти туда в таком случае?

— У моего зятя Касваллона есть план. Мы часто его обсуждали, и теперь, думается, самое время прибегнуть к нему. Идем к Атафоссу.

Маггриг посмотрел из-за кустов вниз, в пылающую долину. Аэниры сидели на склоне за пределами полета стрелы.

— Рассвета дожидаются, а до него недолго осталось. Уходим!

Касваллон, проснувшись затемно от громкого стука в дверь, сбежал вниз из спальни. На пороге стоял Талиесен. Старик тяжело дышал, опираясь на посох.

— Аэниры! — выдохнул он. — Скорее.

Касваллон крикнул Мэг, чтобы одевала Донала, усадил друида у очага в кухне и снял со стены боевой рог.

Протяжный зов трижды прокатился по долине. Ему ответили из других домов, и тревожный сигнал понесся дальше, к хуторам на самых окраинах клана. Люди спускались к полю для Игр — мужчины с мечами и луками, женщины с провизией и одеялами.

Касваллон открыл стоящий на кухне сундук, надел поверх камзола кольчугу, опоясался коротким мечом. Боевой рог он прицепил к перевязи.

— Сколько у нас еще времени, Талиесен?

— Час, если не меньше.

Мэг спустилась вниз с Доналом на руках. Все вышли из дома, и Касваллон побежал вперед, где уже собрались сотни озадаченных горцев.

Леофас помахал ему еще издали.

— Что стряслось, Касваллон?

— Аэниры идут.

— Кто сказал?

— Талиесен. Он там позади, с Мэг.

Касваллон провел старого друида к пригорку посреди луга. Тот поднял руки, призывая к молчанию.

— Аэниры ночью напали на Хестен и Паллид. Скоро они будут здесь.

— Откуда ты знаешь, старик? — Камбил, багровый от гнева, поднялся к нему. — Приснилось тебе? Видение тебя посетило?

— Я знаю, лорд-ловчий. Довольно с тебя и этого.

— Довольно? Ты заявляешь, что в двухдневном переходе от нас идет бой, а мы должны тебе верить?

— Не важно, как он узнал, — вмешался Касваллон. — У нас меньше часа, чтобы увести людей в горы. Некогда стоять тут да лясы точить.

— Чепуха, — возгласил Камбил, обращаясь к толпе. — С какой стати аэниры будут на нас нападать, с какой стати нам верить этому старикашке? Разве можем мы знать, что происходит в Паллиде? Да хоть бы аэниры к ним и пришли — это их дело. Я говорил Маггригу, чтоб не упрямился и был повежливей с Асбидагом. Хватит с нас этих глупостей, расходимся по домам.

— Стойте! — крикнул Касваллон, видя, что горцы зашевелились. — Если друид ошибается, мы скоро узнаем об этом. Все, чем мы рискуем — это одна сырая ночка в горах. Но если он сказал правду и Маггрига с Лариком смяли, аэниры непременно придут сюда, и эту долину мы отстоять не сможем.

— Я с тобой, Касваллон, — откликнулся Леофас.

— И я, — сказал Бадрейг.

Многие поддержали их, но не все. Разгорелся спор. Отчаявшийся Касваллон еще раз протрубил в рог и произнес в наступившей тишине:

— На разговоры времени не осталось. Я ухожу в горы. Кто хочет, пусть следует за мной, остальным скажу лишь одно: я молюсь, чтобы вы оказались правы.

Камбил с двумя десятками человек повернул к дому.

— Ладно… чего там… одну ночь потерпеть можно, — заговорили в толпе, и число сторонников Касваллона стало расти. Он с тяжелым сердцем, не глядя назад, поднимался к лесу. Из трех тысяч, живших в долине, за ним последовало более двух. Другие возвращались домой или все так же спорили на лугу.

В это время на востоке вспыхнули факелы.

Камбил, почти уже дошедший до своего дома, застыл на месте. На восточном склоне кишели вооруженные люди. В их гуще на черном коне возвышался воин в тяжелых доспехах, в рогатом шлеме. Камбил узнал вождя аэниров и проклял его.

— Да помогут нам боги, — прошептал Агвейн рядом с ним.

— Прочь, — велел ему Камбил. — Догони Касваллона. Скажи, что я виноват.

— Без тебя не пойду, отец.

Камбил дал ему пощечину.

— Лорд-ловчий я или нет? Ступай. И разыщи сестру.

Асбидаг вскинул руку, и аэниры пошли в атаку. Злобные, полные ненависти крики катились перед ними невидимым валом.

— Уходи! — воскликнул побелевший Камбил, оттолкнув от себя сына.

Агвейна переполняли невысказанные слова, но отец, выхватив меч, уже бежал навстречу врагу. Агвейн со слезами на глазах повернул на запад.

Оставшиеся на поле обнажили мечи, чтобы идти на выручку попавшим в беду родичам, но Касваллон снова протрубил в рог и крикнул:

— Их уже не спасти! Идите за нами!

Аэниры, заполнившие долину, начали поджигать дома. Мужчины на поле еще помедлили и побежали в гору вместе с женами и детьми.

Камбил бежал в противоположную сторону, смаргивая слезы стыда. Горькие картины сменялись в его памяти одна за другой. Маггриг, обозвавший его дураком на Играх. Презрительный взгляд Талиесена. И самая жестокая: Падрис, его отец, говорящий сыну, что тот не годится Касваллону в подметки.

Он мчался по травянистому склону. Аэниры, раскинувшись гигантской подковой, окружали немногих защитников, угрюмо стоявших на месте.

Камбил прибавил ходу. Еще немного, и он умрет среди своих, среди тех, кого погубил своей глупостью. Хорошо, что враг пока не увидел клан, уходящий прочь во главе с Касваллоном.

Еле переводя дыхание, Камбил встал рядом с советником Теском.

— Простите меня…

— Все мы ошибаемся, паренек, — пожал плечами Теск. — Но уж больше голосовать за тебя я не стану. — Старый горец дружески хлопнул лорда-ловчего по спине. — Ты отдышись сперва.

Загородившись щитом, Теск смотрел на визжащую, валящую к ним орду. Он уже различал лица, и жгучая жажда убивать захлестнула его, как злой ветер.