Зажги меня - Кейти МакАлистер Страница 44

— Ты решила, что я больше тебя не хочу?

— Ну...

— Ты решила, будто я получил то, что мне было нужно, ибольше не заинтересован в физическом обладании?

— Этот поцелуй…

Дрейк повернулся ко мне, схватил меня обеими руками, и глазаего стали темно-зелеными.

— Ты думаешь, что меня интересовала только охота?

Боже, иногда я способна свалять такого дурака. И все же ячувствовала себя обязанной указать ему на очевидное.

— Ты же по природе хищник, Дрейк. Могу поклясться что охотатебе нравилась.

— Допустим. Но обладание нравится мне больше. Я взглянулаему в глаза; я хотела ему верить, но внезапно почувствовала себя оченьуязвимой. Он тяжело вздохнул, взял мою руку и положил к себе на брюки.

— А теперь скажи мне, хочу я тебя или нет.

Краска бросилась мне в лицо. Я нащупала под тонкой льнянойтканью нечто твердое. Он хотел женщину. Хотел меня.

— Прости. Сам видишь, я еще не разобралась во всех этихделах с супружеством.

Он принял мои извинения грациозным кивком, выпустил меня ирасслабился. Я слегка погладила его по интересному месту, затем сжала егобедро. Это был жест обладания, и я почувствовала себя увереннее.

— Эшлинг?

— Мм? — Мое воображение, всегда готовое рисовать фантазии сучастием Дрейка, уже неслось вперед, поглощенное бассейном с теплой водой,виденным в последнем сне.

— Я не целовал тебя так, как мне хотелось бы, потому что этонеприлично. Мы находимся в общественном месте. — Он говорил хриплым,напряженным голосом. Смысл его слов не сразу дошел до меня сквозь пеленуэротических фантазий, которые с необыкновенной четкостью разворачивались передомной.

— Что? — переспросила я, высвободилась из его объятий ипосмотрела на него. — С каких это пор тебя смущает такая мелочь, как несколькозевак?

— Это было раньше, — ответил он, пытаясь снова притянутьменя к себе. Я шлепнула его по руке чтобы он меня выпустил. — Тогда ты еще неосвоилась со своим положением. Но со своей супругой виверн  может такобращаться. Это неуважение.

Я пару раз моргнула, надеясь, что туман у меня в голове рассеется.Но это не помогло.

— Значит, когда ты хватал меня и целовал взасос перед толпойнезнакомых людей, ты плевать хотел на уважение ко мне?

Дрейк поджал губы. В его взгляде появилось настороженноевыражение.

Я ткнула его пальцем в грудь:

— Ну?

В его глазах засверкали искорки. Он властным движениемпритянул меня к себе, и его рука впилась мне в спину.

— Я не могу ответить на этот вопрос, не вызвав твоего гнева.Я не буду отвечать.

Я уперлась локтем ему в бок, и он отпустил меня. Наверное,он ожидал, что я отодвинусь на соседнее сиденье, потому что вид у него былизумленный, — я бросилась на него, оседлала и сжала его голову.

— Некоторые правила созданы для того, чтобы их нарушать, dragam,и это — одно из них.

Я впилась поцелуем ему в губы. Я вцепилась ему в волосы итянула, пока он не сделал то, что мне было нужно, — не открыл рот, и егодраконий огонь устремился в меня, охватил нас обоих, и вскоре мне уже показалось,что лимузин горит.

Дрейк позволил мне проявить инициативу: руки мои устремилиськ его груди, язык начал исследовать укромные уголки его рта. Но когда ядобралась до ремня и начала расстегивать его, Дрейк решил, что с него довольно.Источник: http://darkromance.ucoz.ru/

— Ты отвергаешь законы клана? — прорычал он, не отрываясь отмоего рта, своим телом пригвоздив меня к дверце лимузина.

— Нет. Я просто хочу для разнообразия свести тебя с ума. Ну,дракон, давай, я хочу почувствовать твой огонь.

Когда лимузин остановился у отеля, одежда на нас ещеоставалась, хотя рука Дрейка пробралась мне под блузку, пальцы его ласкали моюгрудь, а я сжимала его ягодицы, пытаясь притянуть ближе к тому месту, котороебуквально горело огнем.

Ни он, ни я не заметили, что машина остановилась. Поняли мыэто только тогда, когда Пал, не разглядевший сквозь тонированные стекла, чтопроисходит, открыл дверцу и мы вывалились на тротуар.

— О-ох, — промычала я, когда Дрейк приземлился на меня, чутьне вышибив из меня дух, в результате чего я прикусила ему язык. В поле моегозрения показалась пара туфель. Дрейк приподнялся и прикоснулся пальцем ко рту —палец был в крови.

— Вы окажетесь в неподобающем виде на глазах множествалюдей, — донесся до меня бесстрастный голос.

— Чтоб тебе пропасть! — рявкнула я, хватаясь за руку Дрейкаи вставая на ноги. — С меня довольно! Я с тобой сейчас рассчитаюсь! Вернисьсюда, ты, трус!

Я хотела было броситься за сумасшедшим Прорицателем, ноДрейк остановил меня:

— Эшлинг, не надо. Ты только опозоришься еще больше.

— Мне все равно. Он специально надо мной издается, и я намеренапрекратить это немедленно,—крикнула я, пытаясь высвободиться из его рук, затемзаметила что люди, находившиеся в этот момент у дверей отеля, жадно наблюдаютза нами. Я прекратила вырываться, расправила блузку и попыталась сделать вид будтоэто не я только что целовалась взасос на глазах целой толпы. — Извини за язык.Очень болит? Дай взглянуть.

Дрейк отказался высунуть язык, чтобы я смогла оценить,сильно ли я его укусила, и, вместо этого повел меня в отель, не обращаявнимания на перешептывания и смешки свидетелей этой незабываемой сцены.

Люди, толпившиеся у стойки администратора, вели себя так,словно я была кем-то вроде Тифозной Мэри [27].

— Здравствуйте, я Эшлинг Грэй, я хотела бы узнать...

— Мне прекрасно известно, кто вы, мадам, — перебил менячопорный человек с седеющими волосами в блестящем темно-синем костюме. Выгляделон недовольным и даже рассерженным. Я порылась в памяти в поисках такогопоступка, за который персонал отеля мог бы разозлиться на меня, но ничего необнаружила. — Очень хорошо, что вы к нам подошли. Это избавляет меня отнеобходимости подниматься к вам в номер. Администрация термального отеля«Дунай» со всем уважением просит вас подыскать себе номер в другой гостинице.

Я выпучила глаза. Он хочет, чтобы я съехала?

— Прошу прощения. Если это из-за пятна на ковре, то клянусь,что его оставила не моя собака. Когда я заняла номер, ковер уже был испачкан...

— Администрация возражает против вашего пребывания здесь неиз-за пятна на ковре, — снова перебил меня человек, произнося слова осторожно,словно рот у него был полон шариков и он боялся их растерять.

— Но почему же тогда?