Голиаф - Скотт Вестерфельд Страница 44

— Нехватка практики.

Алек дрожал, и они прижались теснее. Их лица едва не соприкасались. Капюшон у Дэрин был поднят; ее мокрые волосы лепились ко лбу, закрывая часть лица.

— Эй, — она нахмурилась, — ты опять глупишь?

Алек тряхнул головой, но веки неодолимо тяжелели. Чувствовалось, как дрожь в теле унимается, уступая в борьбе с холодом. Мысли постепенно уплывали в бушующий шторм окружающего мира.

— А ну, не спи! — прикрикнула Дэрин. — Говори давай!

Он вяло поискал слова, но дождь как будто смывал их прежде, чем они успевали сформироваться. Оцепенело глядя на Дэрин, Алек чувствовал, что его сознание раскачивается как на качелях: вот он видит ее как девчонку, а вот как мальчишку…

И он понял, что именно должен сказать:

— Обещай, что больше никогда не будешь мне лгать. — Она закатила глаза. — Я говорю: обещай! — с внезапной силой крикнул Алек, перекрывая вой ветра. — Ты должна мне поклясться, иначе мы с тобой не сможем быть друзьями.

Секунду Дэрин пристально смотрела на него, а затем кивнула:

— Александр Гогенбургский, обещаю, что больше никогда не буду тебе лгать.

— И что больше не будешь держать от меня секретов.

— Слушай, тебе это точно надо?

— Да!

— Хорошо. Я больше не буду от тебя ничего утаивать. Пока жива.

Алек улыбнулся и наконец позволил себе закрыть глаза. Ведь это было как раз то, чего он действительно хотел: чтобы его союзники поверяли ему всю правду без утайки. Неужели это такая уж невыполнимая просьба?

Затем он почувствовал легкое тепло на лице, и к губам приникли губы — вначале легонько, затем крепче, с напряженной дрожью. Алек непроизвольно вздрогнул, как иной раз человек выходит из омута сна. А когда открыл глаза, перед ним было лицо Дэрин.

— Проснись, дурашка принц, — сказала она, чуть отстранившись.

Алек глупо моргнул:

— Это ты сейчас… что?

— А вот. Никаких секретов, ты не забыл?

— А-а, — приходя в сознание, протянул Алек и снова вздрогнул, но не от холода. Голова теперь была ясная, слышно было, как в тишине нагнетал свой шум дождь. — Ты же знаешь, я не могу…

— Ты принц, а я простолюдинка. — Она пожала плечами. — В этом, кстати, и есть отсутствие секретов.

Он кивнул, с прежним недоумением чувствуя у себя на губах тепло ее секрета.

— Знаешь, вот теперь я точно проснулся.

— Значит, поцелуй действует, в том числе и на спящих принцев? — спросила Дэрин, и ее улыбка тут же угасла. — Алек, мне от тебя тоже нужно обещание.

— Само собой, — кивнул он. — Клянусь, что у меня от тебя секретов не будет.

— Я знаю. Но я не об этом. — Дэрин отвернулась и, по-прежнему обнимая его за плечо, смотрела в темноту. — Обещай, что ты для меня будешь лгать.

— Для тебя, лгать?

— Теперь, когда ты знаешь, кто я, от этого не уйти.

Алек неуверенно замолчал. Как все-таки странно, клясться в том, чтобы лгать. Но клятва эта для Дэрин, а ложь будет… для кого-то там другого.

— Хорошо. Дэрин Шарп, я клянусь лгать для тебя и оберегать твой секрет. — Оттого ли, что Алек произносил это вслух, дыхание перехватило, и он вначале закашлялся, а затем рассмеялся. — Только не могу обещать, что у меня это получится гладко.

— Да уж как получится. Просто такая уж у нас получается неразбериха.

Он кивнул, хотя толком не понял, что же это за неразбериха такая. Ну, поцеловала, ну и что. А интересно, еще раз поцелует?

Но Дэрин с серьезным лицом внимательно смотрела куда-то в непогоду. Лично Алек не различал там ничего, кроме темени и дождя:

— Что там?

— Спасение, ваше высочество. А именно четверо самых мосластых такелажников во всем экипаже ползут сейчас сюда на карачках под шестидесятимильным ветродуем. Рискуют своими, так их разэтак, жизнями, чтобы с вами все было в порядке. — Она нахмуренно обернулась. — Ох, как это, наверное, здорово, быть принцем.

— Иногда даже очень, — ответил он, позволяя, наконец, своим глазам закрыться. Алек снова вздрогнул, можно сказать, брыкнул каждой мышцей. Дэрин плотнее прижала его к себе, стараясь хоть немного поделиться своим теплом, пока сильные руки такелажников не подхватили и не понесли его туда, где тепло и тихо.