Превращение - Кэрол Берг Страница 44

– Спокойной ночи, – воин пошел к двери. У двери он задержался, низко поклонился и произнес: – Пусть наступающий день станет днем начала вашей славы и будущей славы Дерзийской Империи.

Александр с испачканным грязью лицом, в разодранной одежде и с растрепанной косой кивнул в ответ на пожелание с достоинством правителя. Когда Совари ушел, я помог принцу выбраться из прилипающих к телу мокрых тряпок и принес ему горячей воды умыть лицо и руки. Как только с этим было покончено, принц достал из ящика стола голубую склянку и поднял ее, словно желая сказать тост.

– За моего духа-хранителя. Ты оказал мне сегодня большую услугу.

– Не хотел бы я оказать ее еще раз. Пусть день вашего рождения пройдет спокойно.

Он усмехнулся и упал на кровать. Мне показалось, он заснул раньше, чем успел коснуться постели.

Так прошел второй день.

В день дакраха Атос решил явиться во всей своей красе. Александр не занавешивал окна своей спальни, и я был разбужен сиянием безоблачного утра. В эту ночь я снова наслаждался теплом камина. К тому времени как я погасил все лампы, отчистил башмаки и спрятал мокрый шерстяной плащ, чтобы никто не мог установить его хозяина, оказалось, что уже нет смысла тратить время на возвращение в дом для рабов. Дурган знал, где я. Кроме того, меня снедало беспокойство. Если рей-киррах пытается не допустить помазания Александра, тогда заклятия мало. Они готовили что-то еще, и я провел несколько часов, пытаясь понять, что именно.

Сама затея, казалось, обречена на провал. Если то, что сказал Александр, правда (а у меня не было причин сомневаться в его словах), тогда только его смерть может сорвать помазание. Члены королевского семейства могли позволить себе причуды, вспышки гнева, странное поведение. Даже если дерзийцы увидят, как их принц обращается в дикого зверя, что они подумают? Ничего. Они не верят в мелидду. Они решат, что это видение, шутка, принц снова валяет дурака. В худшем случае они решат, что это странность, вроде той, когда некоторые мужчины берут с собой в постель и жену и собаку. Конечно, это необычно, но не настолько, чтобы Айвон отвернулся от собственного сына.

Я покинул покои принца, прежде чем туда пришли. Когда я уже шел по коридору, навстречу мне попались слуги с дровами для камина принца, трое из них несли еще тяжелые котлы с водой для омовения. Дурган ждал меня в доме. Рабов уже не было. Подозреваю, что те из них, кто работал на кухне, вообще не ложились в эту ночь.

– Он сказал тебе, где нам быть сегодня? Нам оставаться на тех же местах? – Спросил Дурган.

– Думаю, да, – я пытался умыться из бочки. – Мы не говорили об этом, – я решил, что это не имеет значения. То, что случится, будет не таким, как раньше.

Солнце сияло в голубых небесах, когда я вышел из дома. Холодный ветер играл флажками, красными и зелеными. Цвета Империи и дома Денискаров. Лев и сокол. Империя и тесно связанная с ней семья. Айвон, Александр… Дмитрий.

Миг спустя небосклон моего разума тоже прояснился, и я увидел опасность также четко, как видел заснеженную вершину горы Нерод, переливающуюся в солнечных лучах.

– Мастер Дурган, – я вбежал в дом. Он подкладывал щепки в жаровню, на которой грелось ведро с водой. Я присел на корточки рядом с ним и негромко заговорил. – Вы верите мне? Если я скажу, что у меня самые худшие предчувствия, касающиеся этого дня, сделаете ли вы так, как я скажу, не задавая мне лишних вопросов?

– Это для борьбы с тьмой?

– Да.

– И это не принесет вреда принцу?

– Если мои подозрения справедливы, это будет единственным, что спасет его.

– Этого мне достаточно.

– Нужна оседланная лошадь, где-нибудь… – Я прикрыл глаза, стараясь быстрее сообразить.

– За прачечной есть заросли ольхи. Густые. Там может спрятаться человек… или лошадь, – он придумал раньше.

– Точно, еще запас еды… на несколько дней… одежда, что-нибудь попроще, для человека высокого роста, – я вопросительно посмотрел на него. Когда раб просто говорил о таких вещах, которые означали готовящийся побег, это уже был смертный приговор. За такие слова он мог содрать с меня шкуру или тут же упрятать в подвал и сгноить там.

– Все будет сделано, как ты говоришь, эззариец. Но если ты…

– Нет, я не обману вашего доверия. Возможно, мои предчувствия неверны.

Я помчался во дворец и добрался до двери в покои принца как раз тогда, когда он уже выходил. Он выглядел почти императором. Белые одежды: плотно облегающие тело атласные рубаха и штаны, отделанные белоснежной шелковой лентой, расшитой жемчугом. Золотые нити вплетены в косу, голову охватывал золотой обруч, скрепленный в центре над переносицей крупным изумрудом. На плечи наброшен длинный плащ, поверх которого была надета пелерина, сшитая из плотной парчи. Бриллиантовый воротник пелерины спускающейся до середины груди плотно охватывал его длинную шею. Тысячи вшитых в одежду бриллиантов, мастерски ограненных, испускали сияние, способное осветить дорогу в темную ночь. Худое лицо принца было серьезно и сосредоточено. Если дух его соответствовал в этот миг его внешности, дерзийцы не могли желать лучшего принца.

Возможности поделиться с ним моими подозрениями у меня уже не было. Его окружали со всех сторон пятьдесят воинов, и он прошел мимо меня, даже не заметив меня за их спинами.

Нужен был другой план. Я побежал в кабинет, но не стал доставать пера и чернил. Нужно было действовать. Через десять минут я вскочил с места и бросился бежать по коридорам. Я мчался мимо рабов и слуг, которые стояли в тени колонн, ожидая своего часа начать чистить и убирать. Вниз, вниз по широким лестницам, не останавливаясь, чтобы ответить на удивленные возгласы тех, кто хотел знать, что делает раб в запретном для него месте.

Я двигался на звуки мелангаров и труб, но толпа в Зале Львиного Трона была слишком плотной. Даже когда присутствующие преклоняли колени, я ничего не видел.

Я прокрался вдоль стен к той части зала, где должен был восседать Айвон, ожидая своего сына. За возвышением, на котором стоял Львиный Трон, была кладовка, где хранились высокие лестницы для замены сгоревших свечей в светильниках. Кладовка представляла из себя высокую узкую нишу, образовавшуюся тогда, когда новое крыло дворца было пристроено сразу за Тронным Залом. Когда-то сразу за Троном были высокие стрельчатые окна со стеклами, но теперь, когда они не пропускали света, стекла заменили бронзовой решеткой, покрытой серебром.

Я прислонил к решетке лестницу и полез вверх. Через клубы дыма от ароматических курений я разглядел толпу гостей. Менее знатные толпились под колоннами, окружавшими по периметру Тронный Зал, более знатные сидели на скамеечках под колоннами. Все лампы были заправлены ароматическими маслами, все свечи горели. Музыка плыла по залу, эхом отдавалась под золотыми мозаиками купола, увлекая за собой души слушателей.

Высокий широкоплечий Император в темно-синих одеждах и усыпанной бриллиантами и изумрудами короне, которая могла бы придавить к земле менее сильного человека, восседал на троне между золотых стоящих на задних лапах львов в три человеческих роста. Длинная коса Императора была совсем седой, в ней мерцали рубины. Его лицо, худое, сосредоточенное и величественное, было точной копией лица его сына, каким он станет через сорок лет. Александр стоял на коленях на помосте, застеленном белым ковром, между троном и ступенями лестницы.