В когтях неведомого века - Андрей Ерпылев Страница 44

Волосы у Георгия от той перспективы, что сулил ему поход налево, разом встали дыбом, и он тут же решил, что конь – дело наживное, особенно такой вредный и упрямый, как его Мотылек, которому с большим успехом подошла бы кличка «Росинант».

«Интересно, а каким образом придется потерять коня? – задумался Арталетов, прежде чем тронуться по выбранному маршруту. – Ладно, если это будет просто какой-нибудь волк-конеед или местный рэкетир, ранее служивший конюхом… А вдруг коня из-под меня выдернут на полном скаку?»

Подумав, путешественник привязал своего Мотылька, ставшего снова мирным и покладистым, к камню и отправился по нужной тропинке пешком, перекинув через плечо седельную суму с небогатыми пожитками и насвистывая веселую мелодию. К сожалению, и «Каравелла», и «Все, что тебя касается» почему-то постоянно сползали то на траурный марш Шопена, то на какой-то реквием, и от музыкального сопровождения в конце концов пришлось отказаться.

Без четвероногого непарнокопытного на Георгия никто не нападал, и он не только благополучно добрался до леса, но и вступил под храмовые своды тесно стоящих елей.

«Ну, опять… Сейчас начнут оптом и в розницу превращаться в клены, каштаны и те самые буки с грабами…»

Ничего подобного. Хвойные великаны стояли непоколебимо и индифферентно, не обращая никакого внимания на проходящего мимо них человека. Поначалу Жора опасался, что вот-вот начнутся какие-нибудь странные шорохи по сторонам вспыхнут в темноте глаза, а то и раздастся далекий зловещий вой, как в голливудских триллерах, но ничего, совершенно ничего не происходило. Ни ветерка, ни стука упавшей шишки…

Лес оборвался внезапно, и Арталетов снова оказался на залитом лунным светом лугу или поле. Далеко впереди все так же темнело что-то остроконечное…

«Я что, круг по лесу совершил? Это же то самое место!.. Да нет, вроде бы дорожка никуда не сворачивала…»

Думая так, Жора чуть ли не бегом поспешал к камню.

«Тот же, конечно же, тот! Не может быть двух настолько похожих предметов. Вот и надписи: “Si aller directement – le cheval…” Куда только этот самый “шеваль” запропастился? Вот тут же был привязан!.. Ну фармазоны! Увели за какие-то пятнадцать минут!..»

Оставалось только поверить в наличие в округе цыганского табора, страдающего клептоманией, отягощенной к тому же манией подозрительности, и поэтому не оставляющего после себя никаких следов.

– Ну и что прикажете делать? – спросил Георгий, обходя вокруг камня и от досады слегка пиная его сапогом в замшелый бок. – Возвращаться обратно?..

Словно в ответ на его пинок метрах в двухстах впереди осветились тусклым светом окна ранее незамеченного домика под черепичной крышей…

* * *

Если бы путешественник не чувствовал под собой удобное кресло-качалку, а его озябшие ладони не грела огромная кружка ароматного кофе с коньяком (коньяка было, на вкус Жоры, многовато), он бы решил, что спит и видит все это во сне…

Внутри домика колдуньи, видимо ожидавшей позднего (или, наоборот, раннего?) гостя, он увидел почти такую же обстановку, как и в давнишнем уже «избуше» на петушиных ногах. Более того: сама хозяйка как две капли воды походила на Бабу-Ягу, поставившую его на ноги! Даже черный кот, неодобрительно изучающий пришельца сквозь узенькую щелку полуприкрытого глаза, явно приходился родственником приснопамятному Баюну. Просто мистика какая-то!..

– Чем обязана столь позднему визиту?

Сходство между двумя Бабами… нет, просто двумя пожилыми женщинами было, конечно, поразительным, но чисто внешним, да и то не до конца.

Если Баба-Яга была женщиной простой и даже, не в обиду ей будет сказано, деревенской, то «близняшка» Жориной спасительницы представляла собой холеную, следящую за собой даму, истинную горожанку с неким налетом интеллигентности… Продуманная расцветка наряда, тщательно уложенные седые волосы, слабый аромат духов, немного, очень немного косметики, но толком и к месту… И умелое кокетство стареющей светской львицы при общении с незнакомым молодым мужчиной. От такой не услышишь разные большевистские слоганы… Окажись она в начале двадцать первого столетия в России – непременно стала бы верной сторонницей «Яблока» или, на крайний случай, «СПС».

– А разве вы не в курсе?

– Откуда? – не моргнув, соврала ведьма, только в глазах ее заплясали веселые чертенята.

– Ну… Не знаю… Может быть, увидели в каком-нибудь магическом кристалле или волшебном зеркале…

– Точно. В серебряном блюдечке с золотым яблочком.

Жора допил свой кофе и хотел было отставить пустую кружку, но с удивлением осознал, что та снова полна до краев. Видимо, для того чтобы не лопнуть по швам, сосуд в этом доме нужно было, следуя казахскому обычаю, класть набок…

– А разве тот коротышка с постоялого двора – не ваш посланец?

– Впервые слышу о таком.

– Но…

– Ладно, – сжалилась над бедным, ничего не понимающим Арталетовым колдунья. – Но придется вытерпеть долгий рассказ.

– Постойте. Я хотел спросить вас…

– Знаю. Но о приворотном зелье для короля несколько позже.

Пожилая женщина поднялась из кресла, отложила клубок и вязанье и задумчиво прошлась по небольшой уютной гостиной.

– Давным-давно очень далеко отсюда жили две девушки – Марьюшка и… Ну, пусть будет Аленушка.

* * *

История, рассказанная старой колдуньей, оказалась стара, как мир…

Девушка-знахарка влюбилась без памяти в прекрасного принца, которого они с сестрой-близняшкой подобрали на лесной тропинке израненным и почти бездыханным, и не смыкала глаз у его постели до тех пор, пока больной не окреп, а выходив, подарила ему свою любовь… Уезжая, молодой человек поклялся самым дорогим вернуться и забрать любимую с собой, но, как это водится сплошь и рядом, за делами, заботами и забавами совсем позабыл о данном милой обещании… А та ждала, не поддаваясь на уговоры сестры отвлечься и принять все это как должное.

Ждала, пока окольными тропками в их глухомань не добралась весть, что ветреный красавец посватался к заморской принцессе, дочке тамошнего герцога, и умчался к ней за тридевять земель. Бросила тогда все Марьюшка и понеслась вслед за суженым, не смогла удержать ее Аленушка, а смогла лишь последовать за ней.

Принца они догнали, но уже было поздно: свадьба вот-вот должна была свершиться. Зарыдала тогда Марьюшка и удалилась в глухой лес, чтобы посвятить себя служению людям и навсегда сохранить верность милому. А Аленушка…

– Что бы вы сделали на моем месте, сударь?

– Я не знаю, но… Это, по-моему, свинство со стороны принца…

– Видите? Даже вы, мужчина, самец, осудили этого ветреника! Что же оставалось мне?..

– И вы его превратили? В…

Постаревшая «Аленушка» тонко улыбнулась и закурила невесть откуда взявшуюся сигарету.