Поцелуй смерти - Лорел Гамильтон Страница 43

Перед тем, как взяться за ключ, я попробовала дверную ручку, потому что дверь запирают не все. Она открылась, и я вошла в свой дом. В гостиной было полутемно, шторы еще задернуты, но из открытой арки, ведущей в кухню, лились свет, смех и разговор. Радостный гул голосов – не деланый, как бывает иногда на вечеринках, где люди очень стараются веселиться и найти общие темы для разговоров. Здесь собрались те, кто друг друга знает и любит, которым общее искать не надо.

Я оставила сумки со снаряжением у дверей. Воздух наполнял запах бекона и свежеиспеченного хлеба.

Мика стоял на той стороне гостиной в дверях спальни и говорил по телефону. Мне он махнул рукой, улыбнулся, зелено-золотые леопардовые глаза зажглись в полутьме, ловя скудный свет и усиливая его. Ростом Мика с меня, сложен так изящно, что почти любая одежда скрывает под собой мощные мышцы, и лишь спортивный разворот плеч, узкая талия и бедра намекали, сколько он тренируется. Одет он был в футболку, которая годится нам обоим. У нас даже есть несколько пар джинсов, годящихся на него и на меня. Никогда у меня не было кавалера такого же миниатюрного, как я сама, и мне это даже нравится.

Я направилась к нему поцеловаться, но меня остановили слова, сказанные им в телефон: на этом разговоре ему надо было дать сосредоточиться.

– Стивен, ты – не твой отец, ты не будешь ни над кем издеваться, как он.

Мика отбросил темно-русые волосы за плечо, нахмурился. Стивен – вервольф, и ему следовало со своими переживаниями звонить своему Ульфрику, царю волков. Но Мика стал фактическим лидером почти всей мохнатой общины, потому что он действительно руководил и не пытался скрывать, кто он. А Ульфрик, Ричард Зееман, все еще изображал Кларка Кента и скрывал, что он Супермен… то есть Суперволк, а потому преподавал биологию студентам колледжа. По крайней мере, из школы он ушел – там раскрытие его вервольфовской сути точно стоило бы ему работы. В колледже это было бы труднее.

Стивен и его брат-близнец подвергались страшным издевательствам отца, и Стивен очень переживал, что его невеста хочет ребенка. Он был убежден, что будет вести себя так же, как его отец. Психотерапия может избавить от детских страхов, но не до конца – дальше сам, силой воли, с помощью друзей, в которых ты веришь и которые будут тебя держать за руку.

– Я в тебя верю, Стивен, – говорил Мика. – Если ты не хочешь ребенка, то это твой выбор… – Он минуту послушал. – Да, я знаю, что Ванесса на детях повернута. Неприятно, конечно, что она тебе предъявила ультиматум, но это уже ее выбор.

Можно подумать, что быть королем и королевой леопардов, Нимир-Раджем и Нимир-Ра, – это значит иметь власть правителя. Так оно и есть, но в результате оказываешься родителем и психотерапевтом, пряником и кнутом, массовиком-затейником и надзирателем. Я очень стараюсь, а у Мики само получается, ему и стараться не надо.

Я послала ему воздушный поцелуй, он изобразил ответный, ушел в спальню и закрыл дверь. Разговор со Стивеном явно тянулся не первую минуту. Я уже начинала честно думать, что не удастся Стивену справиться со своими тараканами вовремя и сохранить отношения с Ванессой. Это печально, потому что любят они друг друга отчаянно, но всякий, кто скажет, что любовь превозмогает все, соврет как сука. Любовь – отличный пункт для старта, но отнюдь не финиш.

Перед тем как войти в кухню, я вымыла руки в ванной в коридоре. Выходить к завтраку, когда под ногтями может оказаться кровь, неприлично. У меня сейчас крови на руках не было, но… в прошлом бывало, и вымыть руки после работы стало ритуалом, будто я смываю не только микробов и возможную грязь с места преступления.

Натэниел, полусогнувшись, вынимал что-то из духовки. Каштановая коса вилась по полу – вот такой она длины, почти до лодыжек. Одет он был только в джинсы, вылинявшие почти добела, и темно-красный поварской фартук поперек мускулистой груди. От этого фартука лавандовые глаза становились почти лиловыми. Мы живем вместе уже почти три года, и я знаю, как выглядят его глаза при новом фартуке, и при старых тоже.

Никки стоял у плиты в футболке, обтягивающей накачанный торс. На нем были шорты, сделанные из обрезанной пары старых джинсов, видны были бугрящиеся мышцы бедер. Спереди он заткнул в шорты кухонное полотенце – фартуки не для него. Что он надел рубашку – защитить себя от брызг жарящегося бекона, – было наибольшей уступкой одомашниванию, которую я с его стороны видела. Официально он с нами не живет, но целые дни у нас ошивается. Телохранители у нас всегда есть, а он – один из лучших. Еще он лев моего зова, мой любовник, хотя нельзя сказать, что мой возлюбленный.

Натэниел таскает железо, потому что он – исполнитель экзотических танцев, так что делает это без фанатизма. Никки таскает железо, потому что телохранитель, и еще он это любит – по его телу было видно, насколько. Светлые волосы у него выстрижены под машинку на затылке и по бокам – стрижка скейтера, но при этом у него челка клиновидная, прямой желтый треугольник волос, спадающий до уровня носа. Очень анимешный вид, но это не ради моды: у него пустая глазница, и глаз он потерял, еще когда не был ни львом-оборотнем, ни моим телохранителем.

Последним на рабочей площади кухни был Синрик, Син. Темно-синие волосы отросли настолько, что он, возясь на кухне, увязывал их в хвост. Я увидела, как блеснули синим на синем его тигриные глаза. Мало кто понял бы, что глаза эти не человеческие, потому что считается, будто у тигров голубых глаз не бывает. Но клановые тигры-оборотни отличны от оборотней иного вида и рождаются с тигриными глазами и волосами не совсем человеческими: вот у Синрика волосы темно-синие, почти индиговые. И одет он был в темно-синие джинсы. С прошлого года он вырос на четыре дюйма, и пришлось закупать ему новые штаны, а все старые теперь ему коротки. В восемнадцать лет такое случается.

Он выше Натэниела, ростом почти с Никки, хотя у него нет натэниеловской ширины плеч и рядом с Никки он выглядит хиляком – но это как почти все мужчины. Они все трое стояли ко мне спиной, и я отметила, что Син больше не кажется ребенком. Он набрал мышц благодаря железу, беговой дорожке и новой футбольной лиге противоестественных существ. Он играет квотербека в «Миссури» и уже получал предложения от тренеров из неплохих университетов. Лига студентов противоестественной природы возникла в прошлом году, и любительская мужская лига противоестественных существ стала одним из главных источников дохода на платном телевидении, так что колледжи стали в нее вступать, и всего через несколько месяцев вполне может образоваться профессиональная лига.

Джина накрывала на стол. Темные, почти черные коротко стриженные локоны обрамляли ее лицо, можно сказать, художественным беспорядком. Когда я стригусь коротко, у меня художественности не получается, просто беспорядок – но у некоторых локоны умеют себя вести. Джина девушка высокая, почти шесть футов, темно-серые глаза смотрят больше на мужа и ребенка, чем на тарелки, так что накрывает она несколько неуклюже, обходя стол, но мне все равно. Совершенство расстановки посуды сильно переоценивается, а смотреть на счастливое лицо Джины – оно того стоило.

Зик был в получеловеческом виде – то есть выглядел так, как показывают в кино вервольфов, только глаза у него были человеческие. Обычно, когда оборотень застревает в звериной форме, глаза у него становятся звериными в первую очередь, и такими и остаются, но у Зика почему-то вышло иначе. Синие человеческие глаза оказались на лице киношного монстра. Ребенок у него на коленях смеялся, глядя вверх, и у него были отцовские глаза, только на человеческом лице, и короткие темные волосы начинали уже отрастать, показывая, что у мальчика будут мамины кудри.