Змея и Ворон - Екатерина Оленева Страница 43

Ворон затих. Почему он не продолжает разговора? Чего ждёт?

Осторожно повернувшись, она взглянула на него. Лицо Ворона казалось спокойным, если бы не взгляд – в тёмно-синих глазах горело пламя и клубился чёрный дым, боль и чувство вины, и жадное нежелание отдавать… отдавать то, что принадлежало ему самому.

Александре следовало бы возмутиться? Она не вещь, чтобы её отдавали или не отдавали. Но, по большому счёту, предоставь право выбора ей между отцом и сыном она бы, не сомневаясь, выбрала сына. Положение и связи Ирла Кина ей были ни к чему, она его не знала и знать не хотела.

– Ты хотел сделать мне больно потому, что испытывал боль сам? – тихо спросила она.

– Я сделал тебе больно? – Ворон осторожно прикоснулся пальцами к её щеке, а потом провёл большим пальцем по припухшим губам и дыхание его участилось.

– Это было так унизительно – когда ты выставил меня перед всеми едва ли не шлюшкой.

– Я не хотел тебя унижать, – тихо говорит Ворон, пристально глядя ей в глаза. – Цель была не в этом. По законам Магического Сообщества обесчещенную девушку надлежит отдать тому, кто её обесчестил. В любом случае невозможно отдать замуж за отца ту, что была с его сыном

– Ты хотел помешать моей свадьбе с твоим отцом только потому, что боялся появления законного наследника?

– Ты сама знаешь, что нет. Просто законного наследника я бы смог пережить, но его законно наследника от тебя. Невозможно! Ты должна и будешь принадлежать только мне.

Стоило ему склониться к ней, как Александра сразу потеряла голову, и сама подалась навстречу его губам. Горячая волна расползлась по телу и невидимые щупальца суккуба начали гладить тело изнутри, жадно просясь на выход.

Ворон целовал её неторопливо, не спеша, слишком легко и мягко. Александре хотелось большего – гораздо, гораздо большего! То, что их могут застать, лишь придавало положению большую пикантность и обостряло желание.

Как кружится голова! Как хорошо! Но нужно остановиться. Ворон слишком слаб, её магия опасна, а контроль – сомнителен.

– Нет, – тихо шепнула она, успевая перехватить его руку, норовящую нырнуть под складки пышного платья. – Не сейчас. Минутный каприз может слишком дорого обойтись.

– Я для тебя минутный каприз?

Александра посмотрела ему в глаза у неё снова закружилась голова. Так бывает, когда стоишь над пропастью: и страшно сорваться, и словно тянет сделать шаг вперёд. Бездна притягивает тебя.

«Тебе-то чего бояться, – шептал внутренний голос. – Ты Дракон, ты не разобьёшься – ты полетишь».

Она сделала то, что давно хотела – протянула руку и коснулась его. Не в приступе страсти, не в полубессознательном от похоти состоянии – осознанно, с нежностью провела ладонью по щеке.

Похоже, Ворон был удивлён таким событием, даже дыхание задержал, с ожиданием глядя на неё.

– Ты не каприз. Ты нечто большее.

– Но ты не скажешь, что любишь меня?

– Ты тоже этого не сказал.

– Я предложил выйти тебя за меня замуж, рискуя жизнью. Этого мало?

– Ты сделал это ужасающе своеобразно.

– Я слышу в твоём голосе обиду. То, что ты получила, тебе слишком много? Или мало?

– Это известие о свадьбе – оно как снег на голову. Нет, я, конечно, рада, что ты нашёл способ расстроить мою помолвку с твоим отцом. Я благодарна.

– За что? Мой отец один из самых завидных женихов в Магическом Сообществе и девушки готовы закрыть глаза на все его мнимые и реальные недостатки, в надежде заполучить его активы.

– Я ничего не знаю об активах! Да мне вполне достаточно того, что есть у Змея. И не нужно говорить со мной в таком тоне, когда я… когда я пытаюсь быть с тобой искренней и поделиться своими страхами… я не хочу замуж, и дело тут не в тебе – вообще не хочу. Ни за кого. Разве мы не могли бы встречаться и любить друг друга без всей этой глупой условности?

– Не могли бы, Лекс. Здесь другой мир, здесь так не принято. Здесь женщина принадлежит мужчине, а он несёт за неё ответственность.

– Можно подумать ты прям спишь и видишь, как бы побыстрее понести за меня ответственность!

Ворон засмеялся:

– Послушай, расслабься! Я смирюсь с тем, что, вместо того, чтобы убить твоего отца, я женюсь на его дочери, а вместо геройской смерти в ореоле славы продолжу род, который клялся прервать. А ты смиришься с тем, что придётся нарядиться, пройти через ряд ограничений, который навязывает обычай. А потом мы будет просто жить дальше. Идёт?

– Так не получится.

– Почему? Объясни мне – чего ты боишься?

Александра вздохнула, пытаясь подобрать правильные слова:

– Такие, как ты, Лоуэл… такие, как твой или мой отец – от таких людей нужно бежать подальше, если можешь, потому что иначе придётся отдаться им целиком. Полностью. До последней капли. Рядом с тобой я боюсь потерять себя. Потерять свою свободу.

– Что значит в твоём представлении – свобода?

– Это значит, что человек сам принимает решение, куда ему идти, что делать, как распоряжаться своей жизнью. Люди, связанные с моим отцом, не свободны. Он для каждого из них написал сценарий, и они действуют так, как ему надо – будто он дёргает их за верёвочки.

– И ты считаешь, что я такой же?

– Ты переиграл моего отца.

– Он позволил мне это сделать. Он сделал то, что, по его мнению, ты хотела получить. Мы не обсуждали это, но ведь это именно так.

– Лоуэл, я не уверена, что твоё желание жениться на мне это не план «В» по нейтрализации змеиного племени. Я не хочу быть пешкой на твоей доске. Равно, как не хочу играть ту же роль в партии отца.

– Нет никакой партии. Перестань накручивать себя.

– Ты так просто сдался?

– Почему – сдался? Просто обрел другую цель. Люди взрослеют и иногда меняют точку зрения.

Он снова поддевает её подбородок двумя пальцами. Его поцелуй на этот раз нежен, почти целомудренный.

– Скоро увидимся, – бросает он резко и стремительно уходит из комнаты, оставив Александру в растерянности.