Ее зовут Тень - Ксения Чайкова Страница 42

— За что? — вскинулся графенок, едва не роняя свою тарелку. Вот уж кто ел как свин — так это Торин. Охотно верю, что, возможно, он и не привык вкушать ужин в таких походно-полевых условиях, а всегда принимал пищу за столом, с крахмальной салфеткой вокруг шеи и дюжиной ложек-вилок около серебряной тарелки, но уж чавканье-то и вздохи мог бы и попридержать!

— Между прочим, храна сама едва на ногах держится — столько энергии тебе отдала, — спокойно заметил Папаша, поглядывая то на графеныша, то на меня. Я восприняла этот взгляд как приглашение высказаться и небрежно пожала плечами:

— Не стоит тревожить милорда Торина моими маленькими проблемами. Пусть он лучше к себе прислушается — все ли с ним в порядке. Ведь это ненормальная реакция на путешествие, даже если он и не привык к такой долгой скачке.

— Тень права, — кивнул не то Правый, не то Левый. — Расскажите-ка нам, милорд, что произошло. Ваш уважаемый родитель обрисовал все лишь в общих чертах.

Та-а-ак! Похоже, от меня скрывают не только кошель с кристаллами, но и какую-то информацию! И как прикажете работать в таких условиях?

Я порывисто вскочила на ноги. Тьма, не ожидавшая от хозяйки такой прыти, отчаянно заскребла коготками по тонкой ткани рубашки, но все-таки не удержалась на моем плече и с негодующим клекотом слетела на землю, развернув крылья и хлеща хвостом. Я, не обращая внимания на возмущение демона, одним скачком преодолела разделяющее нас с Торином расстояние и мертвой хваткой вцепилась в воротник его рубашки. У графенка глаза полезли на лоб. А хороший бы из него актер получился! Хотя, возможно, он и не изображает удушье, а я просто перестаралась и едва впрямь не удавила клиента его собственным воротником.

— Значит, так, Торин, — злобно прошипела я ему в лицо, слегка ослабив хватку, — или ты сейчас же рассказываешь мне все, что знаешь об этих проклятых кристаллах и демонстрируешь мне кошель, или я немедленно разворачиваюсь и уезжаю в Каленару. За возвращением задатка можешь прислать кого-нибудь из слуг, мне чужого не надо, все до последнего медяка отдам.

Продолжить мне не дали — солдаты, видимо решив, что плохой командир вроде Торина все же лучше, чем никакой, всем скопом бросились отбивать своего предводителя. Не будь у меня заняты руки — я бы их расшвыряла, даже не вынимая никакого холодного оружия. Но увы, пальцы намертво сцепились на воротнике рубашки Торина, так что его пришлось сдать без боя — Правый и Левый, переглянувшись, ловко выдернули его из моих когтей и оттащили под сень столетнего дуба. Потом развернулись и замерли одинаковыми статуями, не выказывая ни малейшего желания хоть как-то поучаствовать в мигом развернувшемся сражении. Какие-никакие, а мозги у этих парней определенно имелись. А вот остальных боги умом явно обидели. Цветик с жутким воем бросился на меня, потрясая широким засапожным ножом и не видя ничего вокруг. За что и поплатился: я легко прянула назад и в сторону, любезно предоставив ему возможность споткнуться о торчащие из земли корни. Природа — наш друг! Корни добросовестно уронили коротко охнувшего Цветика носом в высокую траву, после чего я любезно добавила ему тычок в бок и, мысленно попросив Тьму удержать парня на земле, развернулась к прочим противникам. Правда, опоздала. Надо было это сделать на пару мгновений раньше.

Батя провел ловкую подсечку, после которой я рухнула рядом с барахтающимся на земле Цветиком. Правда, в отличие от него, я не стала и пытаться перевернуться на спину, а из положения «лежа на животе» одним звериным прыжком обрела под собой аж четыре точки опоры и на них же шарахнулась в сторону, спасаясь от Папаши, вздумавшего закрепить успех и попытавшегося наподдать мне сапогом в живот. От одного-то увернулась, а вот другой был начеку и все с тем же отрешенно-мечтательным взглядом провел вычурный прием восточной безоружной борьбы, долженствующий отправить меня в длительный и качественный нокаут. Только вот я этот прием тоже знала и потому прекрасно понимала, откуда нужно ожидать опасности. Так что, к величайшему удивлению Зверюги, я не брякнулась тут же в беспамятстве, а с тихим шипением рванулась прямо на его занесенную для удара ногу. Остановить движение парень уже не мог, так что упали и покатились мы вместе, причем каждый старался придавить своей массой противника и не дать ему проделать то же самое с собой.

Нет, я все равно одолела бы этого излишне ретивого парнишу с огромными печальными глазами непризнанного поэта и стальным захватом профессионального борца, Да только Каррэн не дал мне выйти победительницей из этой рукопашной схватки. Альм попросту, пользуясь своей недюжинной силой, поймал меня за шиворот и резким рывком вздернул вверх. Рубашка затрещала, но выдержала. Аккуратно поставив меня на ноги, Каррэн так же легко привел в вертикальное положение и оторванного от меня Зверюгу, слегка растерявшего при этом свой романтичный ореол.

— Хватит! — строго и внушительно, как любящий, но уже слегка разозленный папочка расшалившимся детишкам, сказал Каррэн, слегка встряхнув Зверюгу. Я была благодарна альму, что меня от подобного унижения он избавил. — Поиграли — и довольно! Устроили тут сражение! Торин, ты как, жив?

— Жив, — жалостливым тоном умирающего лебедя прохрипел графеныш, страдальчески закатывая глаза и сопровождая сию длинную и вдумчивую речь надсадными охами.

— Так почему не прекратил это безобразие?! — обличающе возвысил голос нечеловек, потрясая несчастным Зверюгой как нашкодившим и поднятым за шкирку котенком. Впрочем, парень, стоящий на самых-самых носочках, кажется, особого дискомфорта не испытывал, вновь впав в свое отрешенно-отстраненное состояние. — Твоя охрана чуть не поубивала друг друга, а ты только нос чешешь!

Какой изящный речевой оборот… В первый раз подобное слышу — в смысле про нос. Обычно иной орган вспоминают. Или это просто Каррэн, щадя уши присутствующей здесь дамы, употребил менее грубое и выразительное слово, чем в первоисточнике?

— А я что? Я ничего… — заныл графенок, словно испугавшись, что альм сейчас выпорет его за политику невмешательства.

— Вот то-то и оно, что ничего! — многозначительно отозвался Каррэн, упирая одну руку в бок, а указательный пален другой воздевая вверх. Зверюгу для этого пришлось отпустить, парень совершенно индифферентно брякнулся на задницу, встал и спокойно поплелся в сторону дуба, под которым уже восседал Торин и стояли близнецы. Изумительная выдержка и невозмутимость! Дорого бы я дала за умение так равнодушно реагировать на жизненные перипетии. — А надо было разнять, пристыдить их! Да уж если на то пошло, то ты вообще не должен был допускать этой драки!

— А почему именно я? — тут же постарался откреститься от подобного груза ответственности Торин.

— Ты же предводитель нашей честной компании, — медленно и внятно, как маленькому ребенку, растолковал Каррэн, дирижируя хвостом в такт своей обличительной речи. Потом вздохнул и повернулся ко мне: — Тень, ты как?

— Чем ты интересуешься, моим физическим состоянием или личностным отношением к произошедшему безобразию? — мирно уточнила я, снимая со спины злобствующего Цветика Тьму. Эти двое, кажется, нашли друг друга и теперь старательно соревновались, у кого получится грознее и возмущеннее зашипеть. Пока побеждала вонато, голосок у нее был определенно чище и приятнее, тем более что Цветик играл нечестно — он дрыгал ногами и помогал себе непечатными словами и даже целыми выражениями. Решив, что история Сенаторны ничуть не пострадает, если столь оригинальное состязание закончится вничью, я подхватила Тьму и привычным жестом забросила ее себе на плечо, где вонато и уселась, щуря глазищи и презрительно поглядывая на недавнего противника.