Сага смерти. Мгла - Андрей Левицкий Страница 42

– Это когда было? Тогда вы встретили первые образцы, недоделанные. Эти, – я ткнул пальцем вниз, – совсем другие. Апгрейд, про-версия, можно сказать…

– Какая версия?

– Усовершенствованная. Ладно, не важно. Так, говоришь, овощи выращивают?

– Ага, смотри. – Он опять подполз к краю и показал вправо. – Видишь, огородец там у них? И где-то еще наверняка есть.

На стене склада висела облупившаяся табличка с надписью крупными буквами: ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ, неподалеку стояли поддоны с кирпичами. Асфальт рядом взломан, видна земляная проплешина, расчерченная ровными (мне показалось – идеально, неестественно ровными) грядками. Над ними склонились две фигуры.

– А вон артефактов несколько, – как бы невзначай добавил напарник, показывая вперед.

Я оглядел крыши.

– Где?

– Да вон, на бункеровочной, где ночью светилось, помнишь? Это они и светились. Возле конвейера, заметил его?

Еще бы мне было его не заметить. Квадратная дощатая труба с запыленными окошками, за которыми едва виднелась резиновая лента на валиках, шла вверх от крыши соседнего цеха – наискось, под углом градусов сорок пять к земле. Заканчивалась она метрах в двадцати над бункеровочной, верхушку с бетонной крышей соединяла вторая труба, вертикальная.

Отодвинувшись от края, я выпрямился во весь рост. Вгляделся, ладонью прикрыв глаза от ветра. Вокруг распростерся мир крыш – серые бетонные поля, пустынные и молчаливые. Суховей нес по ним песок, смешанный с цементной пылью.

– Ну и где они? – спросил я. – Где твои артефакты?

– Тебе очки надо. Слышал про них? Хорошо помогают, особенно если надеть.

– Остряк, остряк, – похвалил я. – Молодец, сумел пошутить. Натужно немного, но ничего, терпимо. Так где они, не вижу… А!

Артефакты притаились у основания вертикальной трубы: пять грибов на узких ножках по пояс человеку, шляпка – мягкий кожистый блин, морщинистый, неприятный с виду.

– Незнакомые, – сказал я, приглядываясь. – И расположены подозрительно симметрично, по кругу.

– Ага, это значит, что аномалия между ними, – подтвердил Никита. – Вот только…

– Вот только не видно там никакой аномалии, нормальный бетон. Странно.

Изучив необычные артефакты, я повернулся в сторону конвейера. При одном взгляде на эту штуку начинала кружиться голова – он был по-настоящему высок, вздымался к небесам гигантской буквой «Л». В вышине ветер дул сильнее, и мне показалось, что конструкция слегка покачивается. Хотя простоял ведь он тут не одно десятилетие – и ничего, не рассыпался, не упал.

– Для чего он? – спросил я.

– А там в крыше цеха дыра, в нижнем конце трубы этой вертикальной, – пояснил напарник. – Сквозь нее глина с конвейера падает в печку. Эх, Химик, достать бы нам артефакты. В городке этом, может, скупщики есть.

– Что в нем наверняка есть, так это мутанты и военные.

– Но и скупщики тоже. Пять артефактов, Андрюха! Ты представляешь? Смотри, интересные какие. На топливо бы обменяли.

Городок брошен, напарник. Кроме военных с вертолетом и того, кто сигнал SOS подавал, здесь, по-моему, никого. А про грибы эти мы ничего не знаем. Какие у них свойства, насколько они опасны? Вдруг к ним и подходить близко нельзя. И еще непонятно, какая аномалия их породила. Кстати, у меня вопрос не совсем скромный – ты уже придумал, как нам спуститься?

Нет. Что тут придумаешь? Нет вниз ходу! Хотя нижняя часть этого конвейера мимо стены торцевой проходит, то есть рядом с нашим цехом. Если бы перепрыгнуть на нее и по конвейеру к артефактам этим подобраться. Пять штук, эх…

Я лег, положив голову на парапет, и хмуро уставился в ясное утреннее небо.

– Что-то ты не рад, Андрюха, – сказал Пригоршня. – Что случилось?

– Ничего.

– Нет, я ж вижу. Это же артефакты, брат! Ты ж всегда их любил, химичил с ними всякое, потому тебя Химиком и прозвали. А теперь я больше тебя им радуюсь. Что случилось, чего рожа унылая такая?

– Не знаю, – сказал я. – Как-то… невесело мне, надоело. Артефакты, аномалии, бродим туда-сюда… И потом, мы же до сих пор не знаем, как все после той катастрофы изменилось. Может, вся система посыпалась, нет теперь ни скупщиков, ни кланов сталкерских… ни самих сталкеров? Мы как в чулане всё это время просидели, Никита, в подвале глухом, закрытом. А тут еще шатуны эти прямо под нами, а я не люблю их больше, чем… чем кровососов с контролерами вместе взятых.

Усевшись спиной к бордюру, я посмотрел на северо-запад. Там высились холмы, в дымке за ними проступал городской центр, поблескивал в лучах солнца облупленный купол церквушки.

Пригоршня пошел вдоль бордюра, иногда перегибаясь, выглядывая за стену. Пара минут у него ушла на то, чтобы медленным шагом обойти крышу по периметру, и все это время я сидел не шевелясь, прикрыв глаза, подставив лицо солнцу.

– А я не понимаю, за что ты шатунов не любишь, – донесся голос напарника. – Они ж как роботы. Какие-то эти… рефлексы с умениями остались, а остальное… ну, не опасные они, короче, если к ним не лезть.

Вот именно: «остальное». Что у них в голове, в этом, в остальном? Пустота? Или что-то другое?

Он пожал плечами.

– Кто же знает? Ноосфера разве что, так попробуй спроси у нее…

– Никита, шатуны – главная опасность, которая человечеству угрожает, – сказал я.

– Нет, главная опасность – Зона. Видишь, как она изменилась? И разрослась наверняка. А если еще станет увеличиваться, то вообще всю планету, может, накроет. Или вдруг уже накрыла? Мы ведь не знаем, что вокруг происходит, в остальном мире. Ни связи теперь нормальной, ни черта… Короче, залепит если всю Землю – тогда вообще никакой жизни не останется.

– Правильно, но шатуны где, по-твоему, живут? В Зоне. И если она действительно разрастется на всю планету, то они ее целиком и заселят вместо нормальных людей. Короче, нельзя к шатунам соваться.

– А что будет? – спросил он, встав надо мной. – Они набросятся на меня и изнасилуют?

– О! – Я поднял указательный палец. – Молодец, опять пошутил. Да изящно как, обзавидуешься.

Напарник упрямо мотнул головой.

– А все равно – не опасные они, не агрессивные, если их не задевать, конечно. Пошли, глянешь, что там с этим конвейером.

Шатуны все так же бродили внизу, занятые своими делами. Насколько я знал, они никогда не разговаривали между собой, да и вообще не разговаривали, хотя какая-то связь у отдельных особей гнезда должна существовать, как иначе они координируют действия? Кроме телепатии, на ум ничего не приходило, но тогда возникал вопрос: шатуны ментально слышат только друг друга или находящихся поблизости людей тоже? Если последнее верно, то это делало их куда более зловещими. К примеру, они могли уже знать про двух чужаков на крыше, потенциально опасных для гнезда…