За синей рекой - Елена Хаецкая Страница 42

– Это точно, – согласился пан Борживой.

– По-моему, кто-то кричит, – сказал Зимородок. Он поднял руку, и все замолчали.

– Я здесь! – донесся голос Марион. – Выпустите меня!

– Вон она, в окне, – сказал Гловач и неожиданно заорал: – Держись, Марион! Мы тебя вытащим!

Гиацинта с недовольным видом потерла ухо.

– Здесь нет двери! – крикнула Марион. – Надо стены ломать!

Только теперь, когда страшная старуха была уничтожена, появилось время заняться домиком, где была заточена Марион.

– И правда, нет дверей, – сказал Гловач. – Вот чудеса-то!

– Ой, осы! – Девица Гиацинта наморщила нос. – Ненавижу!

– Не нужно махать руками, они и не тронут, – посоветовал брат Дубрава.

– Кстати, откуда здесь столько ос? – задумчиво произнес Зимородок.

– И муравьев, – брезгливо добавила Гиацинта.

– Вот именно, – произнес Кандела, присоединяясь к остальным. Он был измазан землей и сильно искусан насекомыми. – Муравьев здесь видимо-невидимо. Не знаю, как жив остался. Они меня заели.

– Заели… – пробормотал Дубрава. Он подошел к дому и, слегка наклонив голову, вдруг, к удивлению окружающих, вцепился зубами в наличник.

– Что это с ним? – спросил Кандела. – Никак рехнулся наш праведник?

Мэгг Морриган хлопнула себя по лбу:

– Ну конечно!.. Вот уж не думала, что на самом деле когда-нибудь увижу…

Брат Дубрава повернулся, и все увидели, что подбородок у него в крошках.

– Домик-пряник! – закричала Гиацинта. – Надо же! Домик-пряник!

– В архивах мне попадались описания самых удивительных памятников архитектуры, – сказал Штранден. – Здания из бумаги, из палой травы, из шелковых тканей… Да, да, припоминаю… Встречался мне в «Архитектурном бревиариуме» раздел «Строения из кулинарных компонентов»…

– Нужно прорубить в нем дверь! – предложил Зимородок.

– А заодно запастись в дорогу сладостями, – добавила Мэгг Морриган.

За дело взялись радостно и вскоре проломили в стене довольно большое отверстие.

– Крошек-то, крошек, – ворчала Мэгг Морриган, собирая обломки пряника, шоколада, вафли, карамелей и складывая их в короб.

Пан Борживой вошел в раж и рубил пряник саблей, приговаривая: «А мы его так! А мы его вот так!»

Скоро пролом был настолько велик, что Марион свободно выбралась наружу.

– А я больше всего люблю шоколад, – заявила она, набивая карманы передника.

Уходя, путешественники оставили на поляне полуобъеденную избушку и три черных зловонных лужицы. Так окончила свой земной путь старуха Гретель.

– В конце концов, все обернулось к лучшему, – рассуждал философ Штранден, идя по тропинке. – Если бы Марион не попалась этой странной даме, не было бы у нас сейчас сладостей.

– Мне говорили, что все умные люди любят сладкое, – заметила Мэгг Морриган.

– Дураки тоже любят, – отозвалась Марион, которая непрерывно жевала шоколад. – Как это я сразу не догадалась прогрызть в стене дыру?

– Интересно, почему пряник не пострадал во время дождя? – сам с собой вслух рассуждал Штранден.

– И где она брала муку, сахар и все остальное? – добавил Гловач.

– Я бы сейчас выпил чаю, – объявил пан Борживой.

– Чаю нет, – сказала Мэгг Морриган. – Я могу заварить травы.

– Тогда подождите здесь, а я схожу за водой, – предложил Зимородок. Желающих возражать не нашлось. Все охотно уселись отдыхать, а Зимородок вернулся на поляну, к колодцам.

Живая сова уже улетела, а дохлая по-прежнему была на месте. Зимородок остановился и задумался. Два колодца… для чего старухе два колодца? Если возможен домик-пряник, то отчего же не быть и другим чудесным вещам? К примеру, там живет какая-нибудь щука, выполняющая желания. Или, скажем, вместо воды – вино. Впрочем, что гадать, когда можно проверить.

Недолго думая, Зимородок открыл колодец, на котором не было совы, и заглянул в него. Щуки там, правда, не наблюдалось, зато имелось довольно добротное берестяное ведро. Зимородок зачерпнул воды – это была именно вода. Повинуясь наитию, он с размаху окатил дохлую сову.

Дохлая сова мучительно шевельнулась, закряхтела, медленно повернула голову. Затем разжала когти и мешком повалилась на траву. Она была слишком облезлой и слишком долго оставалась мертвой, чтобы сразу взять и упорхнуть. Теперь она лежала на боку и слабо шевелила перьями на шее.

Зимородок предвидел нечто подобное, но тем не менее был поражен.

– Вот так-то, – пробормотал он. – Мы, значит, шевелимся… Ну-ка, а что за пойло у нас во втором колодце?

С этими словами он открыл второй колодец и набрал полное ведро воды оттуда. Лежащая на земле сова, казалось, следила за ним полными ужаса круглыми глазами. Когда Зимородок поднял ведро, сова забилась на месте и несколько раз бессильно всхрапнула.

– А, не нравится! – обрадовался Зимородок. Он щедро полил сову, которая тотчас обмякла и прямо на глазах начала покрываться густыми перьями.

Зимородок поставил ведро на землю и задумался.

– Итак, один колодец оживляет, второй – покрывает перьями. Это уже кое-что. Неплохо бы запастись водичкой из того и другого. Что ж, нет ничего проще. Нужно взять вторую фляжку у Марион… А потом главное – не перепутать фляжки.

Зимородок на прощание оживил сову и отправился за второй фляжкой. Единственное, что не устраивало его во всей этой истории, было то, что все остались без чая.

К вечеру следующего дня путешественники вышли на берег Красной реки. Закат пылал. На востоке, в холодной синеве, горела первая звезда. На противоположном берегу лес слегка отступал от воды, оставляя свободной широкую полосу.

– Переправляемся завтра, – сказал Зимородок. – А сегодня предлагаю как следует отдохнуть и выспаться.

Все засуетились, устраиваясь на ночлег, и вдруг Зимородок заметил силуэт незнакомого человека, который стоял, прислонившись к дереву.

Зимородок осторожно приблизился к незнакомцу, поздоровался и замолчал, разглядывая чужака и ожидая каких-либо разъяснений.

Незнакомец был одет в роскошный бархатный кафтан зеленого цвета. Рукава по старинной моде имели многочисленные разрезы, сквозь которые проглядывала белоснежная рубашка. Узкие штаны, также бархатные и шитые золотом, и щегольские сапожки из мягкой кожи менее всего подходили для прогулок по лесу. На голове незнакомца красовалась шляпа с необъятными полями и огромными перьями.

Не отвечая на приветствие Зимородка, франт невозмутимо щелкал орешки и поглядывал на реку. Потом он неожиданно произнес:

– Красивый закат сегодня.

– Закаты всегда красивы, – отозвался Зимородок.