За синей рекой - Елена Хаецкая Страница 41

Госпожа Гретель откинула назад голову и громко захохотала.

– Для чего люди едят человеческое мясо? – спросила она, снова переходя на тихий вкрадчивый тон.

Марион тоскливо озиралась вокруг.

– Не знаю, – выдавила она.

Старуха хлестко ударила ее по щеке. Марион вскрикнула.

– Думай! – приказала старуха.

– Ну, с голоду… – неуверенно сказала Марион, потирая щеку.

– Власть! – зашипела старуха. Теперь она нависала над Марион, словно намеревалась ее проглотить. – Подмять под себя! Растоптать! Убить! Поглотить!

– Ясно, – пискнула Марион, приседая.

– Это в воздухе, – шепотом сказала старуха. – Запомни, это в воздухе…

И вышла, бросив Марион одну.

Марион села на пол и безутешно разревелась.

И вдруг под окном послышался знакомый хрипловатый басок:

– Я все видел, ваше высочество. Это чудовищно! – И вслед за тем в окошке показалась мордочка Людвига.

– О Людвиг, Людвиг!.. – Марион все всхлипывала и не могла остановиться. – Беги к ним, скажи им, где я!

Тут она представила себе, сколько времени займет у Людвига дорога, и разрыдалась пуще прежнего.

– Я ужасная дура! Я забыла одеяло… А эта! Она уже там ждала…

– Мы все знаем, – торжественно объявил Людвиг. – Зимородок, пользуясь моими советами, распутал эту историю в два счета. По следам. Он пошел за подмогой. Кстати, сколько ИХ?

– Кого? – не поняла Марион.

– Злодеев в стоптанных башмаках.

– Пока один, то есть одна…

Людвиг засунулся поглубже в комнату.

– Мне кажется, я тут кое-кого узнаю… – пробормотал он.

Марион обернулась:

– Кого?

– Вон та каруселька… Отойдите немного в сторону, ваше высочество… Да, да, эта гнедая, и вон та серая в красных яблоках… Не думал, что еще увидимся. Столько лет в одном мешке…

– Ты хочешь сказать, что эту карусельку делал Косорукий Кукольник? – удивилась Марион.

– Хочу сказать? Да я это уже сказал. – Людвиг слегка присвистнул, старая пружина внутри карусельки скрипнула, и лошадки медленно двинулись по кругу. – Они узнали меня! – обрадовался Людвиг.

Страшная тяжесть, сжимавшая сердце Марион, вдруг отступила. Она осторожно одела голову куклы обратно на туловище. Кукла пропищала «спасибо» и поправила шляпку.

– Вот вы и улыбаетесь, ваше высочество, – удовлетворенно произнес Людвиг. – Кстати, почему бы вам не выйти отсюда?

– Здесь нет дверей, – объяснила Марион. – А в окошко я не пролезаю.

– А как же… ЭТА… входит и выходит?

– Понятия не имею.

Снаружи послышались голоса, пронзительный вой старухи и боевой клич пана Борживоя.

– Начинается! – возбужденно заверещал Людвиг. – Они уже здесь! Вперед! На битву!

Он ловко вскарабкался в окно и плюхнулся на пол рядом с Марион.

Зимородку не пришлось далеко идти за подмогой. Все его спутники во главе с Мэгг Морриган уже приближались к поляне. Зимородок столкнулся с ними нос к носу.

– Она жива? – спросила Мэгг Морриган.

– Судя по всему, похищена.

– Кем? Для чего? Ее пытали? – посыпались вопросы.

– Ситуация не вполне ясна, – ответил Зимородок.

– В подобных случаях обычно производят рекогносцировку, – заметил Освальд фон Штранден.

– Иди ты в болото со своей ренсцировкой! – взревел пан Борживой. – Мое слово: штурмовать!

– Мне кажется, безоглядно и неразумно бросаться в бой… – заговорил Кандела.

Гловач двумя пальцами взял его за горло и внятно произнес:

– Пока ты тут рассуждаешь, этот гад уже, небось, отпиливает бедной девочке ногу!

Гиацинта побледнела и прикусила губу.

Брат Дубрава вышел вперед и серьезно произнес:

– Пан Борживой прав, времени нет. Пусть он со своей саблей идет вперед, Зимородок прикроет его стрелами, а мы все возьмем палки и будем помогать нашим товарищам, как сможем.

– За это люблю! – Пан Борживой сгреб Дубраву за плечи и наградил жарким поцелуем. Затем он выхватил из ножен старую саблю и с топотом побежал к белому домику.

Зимородок положил стрелу на тетиву и двинулся следом, быстрым зорким взглядом окидывая окрестности. Остальные двинулись следом. Отстали только Гиацинта, которая долго и придирчиво выбирала себе дубину поизящней, да Вольфрам Кандела – он почему-то считал, что в атаку лучше ползти по-пластунски.

Гретель ждала их на крыше своего домика. Распущенные седые волосы падали ей на лоб и плечи. Подпустив врагов поближе, она испустила громкий вопль.

– Эго-гой! – жизнелюбиво откликнулся пан Борживой.

Старуха широко развела руки и медленно соединила их. Между ее пальцев пробежали искры, седые космы встали дыбом. Выдернув из-за пояса широкий кухонный нож, она прыгнула с крыши. Еще в воздухе ее пронзила стрела Зимородка. Она не успела пустить в ход оружие – пан Борживой ударил ее саблей наискось, от плеча до пояса и… ничего. Клинок прошел сквозь тело Гретель, как сквозь масло. Даже крови не показалось.

Борживой ошеломленно смотрел на старуху. У подбежавшего Зимородка наготове была вторая стрела. Старуха засмеялась и ловко вскочила на ноги.

– Меня вострой сабелькой не возьмешь! – почти пропела она и закружилась на месте. Развевающиеся лохмотья так и мелькали перед глазами.

Подбежавший Дубрава громко крикнул:

– Руби ее тупой стороной! Тупой!

Страшно выкатив глаза и оскалив зубы, пан Борживой перевернул саблю…

Раздался скрежет, как будто кто-то пытался пилить ржавый металл. Повалил черный дым, и старуха разделилась на две половины. Обе они, визжа и завывая, продолжали вертеться. Брату Дубраве вдруг почудилось, что в этом нечеловеческом визге он различает слова:

Хорошо тому живется,

У кого одна нога!..

Тем временем Борживой рассек одну половину еще раз пополам. Нога куда-то ускакала, а часть туловища с рукой и половинкой головы начала стремительно испаряться. Вторая половина загорелась.

Нога же ускакала довольно далеко и дважды наступила на Канделу, прежде чем Гиацинта уложила ее ударом дубины.

– Никогда такого не видел! – отдуваясь, заявил пан Борживой. – Кстати, на что она рассчитывала супротив меня?

Ответа на свой вопрос он не получил. Подошла Гиацинта с дубинкой на плече.

– Ну как? – осведомилась дочь Кровавого Барона. – Надеюсь, все чудовища мертвы? Я тут расправилась с одним. Здесь главное, чтобы оружие было по руке.