Смерть планеты - Вера Крыжановская Страница 42

– Предложение твое блестяще, но неприемлемо, потому что я не могу брать души; они должны сами прийти ко мне. Только в борьбе очистятся они и с полной свободой сделают выбор между добром и злом.

Глаза Шелома гневно сверкнули.

– Я знаю, на что вы рассчитываете, – на чудодейственную силу первобытной эссенции, которую вы, «бессмертные», считаете своей исключительной собственностью. Ну, так вы ошибаетесь; я нашел то, что вы так тщательно скрывали, и совершу больше чудес, чем вы,- скупцы, недостойные хранители предания, лишившие людей этого сокровища. На ваших глазах, так сказать, перемерло множество людских поколений, но вы не пошевелились; а я каждому дам возможность наслаждаться бесценным даром – жизнью. Вы предсказываете близкий конец мира и будто ничто не может предотвратить это разрушение? А вот я… – он горделиво выпрямился и затрепетал. – Я остановлю разложение планеты; я покрою землю цветущей растительностью, и плодородие станет неистощимым, а люди, вечно здоровые и молодые, одаренные планетной жизнью, будут наслаждаться всеми ее радостями и боготворить меня как своего благодетеля.

– Смотри, Шелом Иезодот, чтобы лекарство не оказалось хуже самого недуга. Берегись, как бы вместо того, чтобы повелевать космическими, установленными Богом законами, они не обрушились на тебя!

При имени Предвечного отвратительная судорога исказила лицо Шелома; затем вдруг, придя в неистовство, он закричал:

– Я признаю одного лишь владыку, законам которого подчиняюсь, – сатану, отца моего!… Последнее слово еще не сказано, никто не знает, он победит или Тот!…

– Безумец, невежда и слепец! – неодобрительно заметил Супрамати. – Одурманенный своей ненавистью и пороками, ты забываешь, что и сам сатана, каков он ни есть, тоже – сын Божий. Никакой мятеж, никакая хула, ни отцененавистничество – ничто не может изъять из него сущность Отца его; она останется в нем до скончания веков, ибо то, что создано Богом, – нерушимо. И сам ты – недостойный отпрыск Божества. Под корой грязи, преступлений и мятежа, там, в самой глубине твоего существа, таится пламень, давший тебе жизнь. И пламень этот священен, он – дыхание Предвечного, твоего и моего Отца, а эту священную искру ты не в состоянии ни загрязнить, ни уничтожить.

Пока говорил Супрамати, Шелом согнулся, охваченный нервной дрожью. Он был гадок, лицо его исказилось и кровавая пена выступила на губах. А буря снаружи, казалось, еще усилилась. В порывах ветра слышались словно жалобы и стоны. Не оплакивал ли ад свое бессилие в борьбе с небесным светом?…

Вдруг Шелом выпрямился и погрозил сжатыми кулаками Супрамати, по-прежнему спокойно и ясно, с состраданием смотревшему на него.

– Брось свои увещевания, гималайский отшельник: я не для того пришел сюда, чтобы слушать твои наставления. Ты не пожелал мира, так будем бороться и увидим, кто кому уступит. Испытаем наши силы перед народом, и пусть он решит, кому из нас должно принадлежать господство.

– Я вовсе не намерен царствовать в этом умирающем мире, но не имею оснований и отказываться от твоего вызова. Только предупреждаю тебя, чтобы ты не вооружался против предстоящей катастрофы. Ты говоришь, что обладаешь первобытной эссенцией? Хорошо. Но ты ведь не знаешь способа ее употребления, а потому будь осторожен. Иначе, еще раз повторяю, лекарство окажется хуже болезни,- спокойно ответил Супрамати.

– Не беспокойся об этом, я отвечаю за свои поступки. Но раз ты принимаешь мой «вызов», как ты его называешь, то прими также и мое приглашение, принц Супрамати, и пожалуй на празднество, которое я вскоре устрою.

Загадочная улыбка мелькнула на устах Супрамати.

– Если ты, Шелом Иезодот, не боишься моего присутствия в твоем доме, то я, конечно, буду.

– И ты будешь один, как и я?

– Ты же явился со своим секретарем Мадимом. Я вижу, он дрожит от холода за дверью. Так и я приду с моим секретарем, Ниварой.

– Которого я тоже вижу надутого гордостью за другой дверью, – насмешливым тоном возразил Шелом. – За обещание благодарю, принц. Буду ждать на праздник и без всякой борьбы уступаю тебе в подарок несколько сотен душ, которых вы можете вдоволь спасать в своих уютных убежищах.

– Благодарю, ты очень великодушен, но я не привык получать что-либо без труда, в том числе и преступные души. Сладок лишь плод труда.

Шелом сухо расхохотался.

– Как хочешь. Пока же вели стихиям успокоиться, а слугам твоим прекратить воевать с моими, чтобы я мог свободно и безболезненно выйти из твоего дворца.

Супрамати обернулся к окну и, подняв руку, начертал в воздухе несколько фосфоресцировавших знаков. Почти мгновенно раздался глухой шум, порывы сильного ветра точно смели черные свинцовые тучи, просветлело, и лучи солнца залили комнату. В то же время послышалась удивительно нежная, словно из-

далека донесшаяся музыка, а за большим окном столпились призрачные, легкие существа, которые колебались подобно волнуемому ветром газу.

Улыбка бесконечного счастья озарила прекрасное лицо мага, а мертвенно-бледный Шелом Иезодот с поникшей головой, как ураган, вылетел из дворца в сопровождении Мадима. Странная тоска охватила сердце царя зла и затрудняла дыхание. Щемящее чувство ненависти, горечи и зависти терзало его. Откуда явилось это чувство? Ужели в нем шевелилось и заставляло его действительно страдать то проклятое «нечто», таившееся в глубине его существа, то божественное наследие Отца Небесного, которое не поддавалось уничтожению и смущало торжество сатаны, когда тот останавливал восхождение душ к свету?…

Супрамати едва заметил уход Шелома; восторженный взор его был прикован к дивному видению. Далеко, далеко, в широком золотом сиянии видел он отражение дорогого руководителя своего, Эбрамара; с наслаждением вдыхал он ароматы озарявшего его золотистыми каскадами чистого света, чувствовал живительную теплоту могучих токов добра, которые притягивал к нему порыв его души, и невыразимое чувство счастья и благодарности охватило его. Подняв руки по направлению света, он воскликнул:

– О! Какое блаженство, когда сознаешь в себе силу добра и располагаешь гармонией сфер. Борьба, страдания, вековая работа; за все в тысячу раз вознаграждает одна такая минута невыразимого счастья! Вперед, вперед, без остановки, к свету!

По уходу Шелома Нивара тихонько вошел и замер, увидав учителя и друга в глубокой сосредоточенности. Никогда еще Супрамати не казался ему таким прекрасным и обаятельным, как в эту минуту восторженного самозабвения. Услыхав произнесенные им шепотом слова, Нивара опустился на колени и со слезами на глазах прижал к губам руку мага. Супрамати вздрогнул и потом ласково положил руку на голову ученика:

– Да, Нивара, счастливы мы и бесконечна милость Создателя, дарующего нам созерцать и постигать великие тайны творения. А какую славную судьбу сулит нам впереди эта сила добра, достигнутая путем нашего труда. Сначала нам предстоит борьба, в которой я надеюсь вырвать у зла не одну тысячу душ; а затем нам будет дано проповедовать слово Божие и положить начало законам Господним в новом свете. Вперед, вперед, Нивара! Путь к светлой цели всезнания еще долог, но мы уже чувствуем свои крылья. Останемся лишь покорными перед величием бесконечного и твердыми в вере, а крылья эти понесут нас с одной ступени на другую по лестнице совершенства. Не велик наш мир, еще менее значительны дела наши, но Бог в своем милосердии и мудрости оценивает лишь размеры наших усилий и с любовью судит нас, соразмеряя силы наши с приобретенным знанием…