Лисы и львы - Инна Шаргородская Страница 42

Здесь же, где не было никаких магических преград, она смогла расслышать мысленный зов отца и успокоить его, сообщив, что жива и в безопасности, только вот вернуться домой пока не может…

А на второй день она забыла об отце и матери. О родном доме и обо всем прочем на свете, потому что вернулся Идали и попросил ее стать его женой.

Она согласилась. Ибо уже любила его всем сердцем.

В Квейтакке, чтобы стать мужем и женой, любящие в присутствии святого отшельника обмениваются клятвами в верности и «первой защитой» – амулетами, которые вешают родители над кроваткой новорожденного.

Здесь, за неимением этих амулетов, они обменялись первым поцелуем, а клятвы в верности их выслушала старая нянюшка, сказавшая: «Благослови вас Бог, дети».

После чего они рука об руку вышли из ее дома и отправились в свадебное путешествие.

Идали хотелось показать жене свой мир, против чего она нисколько не возражала. Он выбирал прекраснейшие его места. Леса, пустыни, острова, горы. Долины гейзеров, тропические джунгли и снежные полюса. Столичные города и крохотные поселения полудиких племен. Музеи и загадочные древние артефакты… Земля оказалась велика, и путешествие это затянулось надолго. Но времени они не считали, ибо дни и ночи их были полны любви. И оба были счастливы бесконечно – тем, что делают друг друга счастливыми.

К сожалению, все когда-нибудь приходит к концу…

Настал день, когда Идали привез жену домой – в ту самую квартиру, где она рассказывала сейчас свою историю новообретенным подругам.

Он познакомил ее с младшими братьями, Каролем и Юргенсом. А потом… вновь занялся своей работой.

Какой именно – Идали до времени не говорил. Но Клементине постепенно стала открываться другая, не известная ей прежде сторона мужа. Аскетизм, почти суровость его повседневной жизни. Холодность и замкнутость по отношению ко всем, кроме жены, даже к родным братьям. С ней-то он всегда был сама доброта и нежность. Сама любовь…

Тут же начались и отлучки, о причине которых он не рассказывал. Временами Идали становился угрюм, опять же не объясняя почему, и закрывался у себя в кабинете, не желая никого видеть. И когда Клементина снова вспомнила о своих родных и близких и сказала мужу, что соскучилась и хотела бы попасть домой, повидаться с ними, он ответил, что это по-прежнему невозможно. Земные маги бессильны, мол, перед колдовской защитой квейтанских границ.

– А как же это смог сделать Арабес? – спросила она тогда. – Пройти туда и обратно, да еще вместе со мной?

– У него был особый, уникальный талисман, – сказал Идали. – Добыть такой мне пока не удалось.

Вид его не допускал дальнейших расспросов, поэтому на том разговор тогда меж ними и кончился. Однако вернулась к нему Клементина очень скоро.

Мысленно она могла, конечно, связаться со своими родными. Что и сделала, чувствуя, что соскучилась по ним не на шутку. Но едва она успела сказать отцу, что жива, здорова и счастлива, как тот обрушил на нее страшное известие – о беде, приключившейся с ее старшим братом, Себастьяном.

Чьи-то злые чары, потеря памяти и магических способностей, все попытки исцеленья напрасны…

Потрясенная Клементина поспешила к мужу, сказала, что должна, просто обязана попасть домой, и предложила ему свою помощь в добывании нужного талисмана.

– Помочь ты не можешь, – Идали, который и без того в очередной раз был не в духе, потемнел лицом еще больше.

И тогда она решилась спросить наконец, что его беспокоит, хотя чувствовала, как и прежде, во время этих его приступов мрачности, абсолютное нежелание Идали говорить о своих таинственных делах.

Прежде она отступала.

Но ведь между мужем и женой не должно быть никаких тайн…

– Лучше бы тебе этого не знать, – ответил Идали. – Но ты права – нет ничего хуже тайн между любящими. Доверие – фундамент любви, без него она рано или поздно рассыпается в прах. Я боялся потерять тебя и молчал, но на самом деле рискую потерять в любом случае. Поэтому слушай…

И признался ей, что он – черный маг. Что служит Тьме в лице великого демона, по поручению которого и оказался тогда в доме Арабеса, тоже черного мага.

И что единственный Свет, который есть в его жизни, – это она, Клементина, и ее любовь…

Как пережила она его откровение, Клементина не смогла ни рассказать, ни показать своим слушательницам. Потому что не помнила этого сама.

Тогда она лишилась чувств, а когда очнулась, была… уже не собой. И лишь спустя годы узнала о том, что произошло далее.

Будучи в беспамятстве, она горела в жару и бредила – у людей эта болезнь зовется нервной горячкой; в бреду же твердила лишь о том, что совершила страшный грех, предав светлые принципы своего рода и став женою врага, – поэтому, мол, с братом и случилась беда; теперь она должна оставить мужа и вернуться домой, и тем спасти Себастьяна…

Идали, сидя у ее постели и слушая этот бред, сходил с ума. От страха за нее и страха потери. В действительности он и тогда, и раньше, хоть в самый первый день, был в состоянии отправить ее в Квейтакку – магических сил у него хватало. Но он скрывал это, поскольку прекрасно понимал – стоит ее могущественной родне узнать, кто он такой, и больше он своей жены не увидит.

Жизни без нее он себе не мыслил. И, боясь потерять ее, сделал то, что сделал бы на его месте, наверное, всякий служитель тьмы. Он наложил на жену чары. Заставил ее забыть прошлое. Внушил ей, что она – смертный человек, придумал для нее другую семью и другое имя.

Очнулась она – Анной, обычной земной женщиной, родители которой умерли, а единственная сестра, выйдя замуж за иностранца, много лет уже как обитала на другом континенте…

И Анна прожила с любимым мужем в мире и согласии еще несколько лет, не помня, кто она такая на самом деле, и не задавая больше никаких ненужных вопросов.

Пока ее не начал искать и не нашел старший брат, Себастьян.

К тому времени заклятие с него было уже снято (грехи Клементины оказались ни при чем), все силы к нему вернулись, и он сумел отобрать сестру у похитившего ее, как он считал, черного мага. Себастьян пошел на сложное и весьма опасное колдовство – он намеренно поставил себя на край гибели, ибо знал, что в этот миг оживет родовая магическая связь, сестра почувствует смертельную угрозу, нависшую над братом, и станет самой собой, какие бы чары ее ни сковывали. Руша все преграды, она придет на помощь…

Так и произошло.

Но когда Анна вновь стала Клементиной, первым, что она поняла, было – она тоже не мыслит себе жизни без Идали. Кем бы и каким он ни был.

Когда-то она поклялась быть с ним в горе и в радости. Быть с ним – что бы ни случилось. Более того, она по-прежнему любила его, и оставаться с ним ей велела любовь, а не только принесенная клятва.

Как ни странно, брат сумел ее понять. И отпустил. И она вернулась к мужу – будучи уже самой собой и понимая, что делает.