Слепая совесть - Нидейла Нэльте Страница 41

Дарсаль

Огни ночного города оставляют яркие дорожки под веками, почти приближая к насыщению зрением. Улавливаю движущуюся суть реки, едва различимые контуры проницаемых для меня зданий, запоминаю силуэт. Ни разу не пробовал рисовать город, а сегодня хочется.

Ноэлия затихла, сидит на моих коленях, продолжаю машинально поглаживать, следя за омаа. Слегка прикрыл ее ауру и салон машины, так чтобы происходящее не вызывало вопросов, но и излишних деталей Слепым не давало. Альбер и Глар отнеслись с пониманием, не мешаются, надеюсь, и императору лишнего не донесут.

Рваные лоскуты синей ауры постепенно восстанавливаются, возвращаются к обычному ясному цвету. Не знаю, что сказать, слова тут лишние, не нужны. Была бы возможность что-то сделать — сделал бы. А так — только глажу, ощущая почти осязаемый отклик, с удовольствием прислушиваюсь к ладоням, перебираю мягкий шелк волос.

Передаю водителю зависнуть над рекой, отсюда должна открываться красивая панорама, даже мое измененное зрение наслаждается. Ноэлия все еще всхлипывает, но уже начинает посматривать по сторонам, на миг застывает, глядя в окно. Всплеск восхищения быстро затухает, сменяется черными иглами тоски, прошивающими ауру снизу вверх, стреляющими куда-то в голову. Не знаю, как их разогнать, использовать омаа нельзя.

Не плачет больше, только вздыхает резко, судорожно. Приходит в себя. Скоро спохватится, стирая ощущение нежданного комфорта, испугается, смутится. Какая же она бывает смешная — как ребенок.

Вспоминаю гамму эмоций, метавшихся по ее ауре, — адресованных мне эмоций. Я ведь тоже ошалел сперва, не ожидал.

Ноэлия начинает елозить, уводя от мыслей о ребенке совсем в другую, гораздо более опасную сторону. Снова воспоминания, дурманящий запах, на миг же показалось… но не подошла, наоборот, успокоилась, взяла себя в руки. А тут и подавно все на виду, другие Стражи наблюдают — издалека, но в пределах досягаемости.

Хочу спросить, как она, и пересадить на сиденье, потому что… тяжело. Потому что она — моя императрица. Женщина повелителя. И даже если в силу возраста или еще чего у нее и возникнут какие-либо непозволительные эмоции, моя забота как личного Стража вовремя рассмотреть и предотвратить.

Но так доверчиво прижимается, понимаю, нужно ждать, пока сама осознает. Иначе решит, будто и я избавиться рад.

Еще какое-то время сидит, уже не глажу, просто поддерживаю. Омаа все непокорнее, усмирять все сложнее, но девушка ничего не видит, углубилась в мысли и печали.

Потом вдруг начинает крутиться, ощупывает свое лицо, загорается свет. Кажется, смотрит в зеркало.

— Ужас, — бормочет, отворачивается к окну.

Хочу напомнить, что для меня не ужас. Ужас полчаса назад был, когда твоя аура в клочья рвалась, а сейчас — ерунда, даже если бы мог видеть. Но молчу почему-то. Ты ведь еще не знаешь, что я наделал. Надеюсь, и не узнаешь. Но тут эру Рамару решать.

Мягко перебирается с моих коленей на сиденье, вызывая жгучую помесь облегчения и прожигающего сожаления. Не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась. Не хочу тебя отдавать.

Все смотрит в окно, легкие разноцветные колебания — порывается заговорить, не то извиниться, не то объясниться, но так и не решается. И не надо. Ни к чему.

— Давай на тот остров опустимся. — Тычет куда-то в окно.

Наклоняюсь, действительно, посреди реки маленький кусочек тверди. Передаю водителю, сопровождающим Стражам. Вроде отсюда никто не сканируется, но проверить необходимо.

Пусто, ночная тишина. Снижаемся, выхожу, отворяю дверь. Ноэлия скидывает обувь, ступает по нагретому за день песку.

— Император злиться не будет?

— Ему передали, что вы прощаетесь.

Отпечаток кивка, отблески воды, ступает в нее, набирает в ладони — умывается.

На мгновение представляется, будто бросится сейчас в эту воду, но нет, выходит, садится на песок. Минуту сомневаюсь, устраиваюсь рядом. Нечто неуловимо настораживает, почему-то вспоминается нападение, но вокруг никого.

— Все видели? — спрашивает.

— Не переживайте, — отвечаю. — Ваши эмоции всем понятны. Я немного прикрыл нас, они не услышат неосторожных слов, просматривают только общий фон.

— Спасибо. — Отворачивается. Молчит, сухое шуршание пересыпаемого песка, запах свежей воды, огни города вдали. — Почему ты пытался сбежать из Астара? — вдруг спрашивает тихо.

Теряюсь. Не та тема, на которую стоило бы вот так разговаривать. Стараюсь, чтобы общий фон моей защиты оставался таким же ровным для остальных Стражей, чтобы не привлечь лишнее внимание. С другой стороны, нужно о чем-то говорить, чем-то отвлечь. Если уж ей так любопытно.

— Один раз почти сразу, да быстро вернули, — отвечаю.

— Тебя забрали против воли?

В детстве многие мечтают стать Слепыми Стражами, это же сила огромная. Но одно дело — мечтать о силе, другое — пройти все круги ада для ее обретения.

— У нас такого понятия нет. Одаренных омаа слишком мало, это их долг перед государством — стать Стражами. Хотя родители надеялись, что смогут предотвратить. Даже прятать пытались. Но разве от Слепых спрячешься? — Кажется, допускаю лишнюю горечь, уплотняю омаа, чтобы давние эмоции перестали тревожить.

Ноэлия прислушивается заинтересованно, хоть собственные беды отступили на второй план.

— Да уж, — вздыхает. — Расскажешь?

Окидываю взглядом окрестности, все rio-прежнему. Охрана наготове, но наши разговоры их не привлекают, наверное, думают, будто Ноэлия на жизнь жалуется. Пожимаю плечами — почему бы не рассказать. Вкратце. Все равно ведь узнает.

— Отец работал во дворце при предыдущем императоре, участвовал в нескольких парламентерских миссиях в Йован. Мои способности проявились рано, видимо. Сейчас сложно судить, просто в определенный момент нас с матерью отправили далеко за пределы Хадрама, в какое-то богами забытое селение. Там я познакомился с Лексием, вместе играли в Слепых, мечтали приобщиться к силе, спасти Айо и стать героями, конечно. — Усмехаюсь, ощущаю улыбку. — Да вот «повезло» только мне. Ни возражения, ни мольбы матери, ни прямые просьбы отца к императору не помогли.