Катали мы ваше солнце - Евгений Лукин Страница 41

А потом земля дрогнула. Это был тот самый толчок, скативший четное солнышко с лунки и пославший тресветлое по главному желобу…

* * *

По счастью, ров еще обыскивать не начали, а то бы подавило многих. Заслышав нарастающий грохот, смекалистый люд кинулся к заломам и весь, почитай, уцелел. Редкий случай: латаное и, стало быть, особенно неудобное в работе солнышко, ни разу даже не завихляв, пробежало по всему желобу, одолело с разгону подъем, и смирно остановилось в следующей лунке. Ни дать ни взять – знающая дорогу лошадка. Даже ежели заснешь в санях – сама вывезет прямиком к воротам кружала.

Ударили сполох и всех свободных от работ берендеев послали с лампами в ров. Ни одного раздавленного однако не обнаружили, о чем и доложили тут же Люту Незнамычу. Розмысл испустил вздох облегчения и велел обшарить с тщанием весь участок. Гостей из верхнего мира он спровадил еще до подземного толчка, заверив при этом князюшку, что след синеглазого красавца древореза рано или поздно отыщется. И точно: вскоре кто-то из рабочих подобрал за наканавником бирку с отмыкалом от Докукиного сундучка, и сотник с розмыслом поспешили к месту находки.

– Здесь?.. – не веря, переспросил Чурыня и как-то весь сразу обмяк.

Ему подтвердили, что здесь – как раз напротив залома.

– Что это ты – как с виселицы сорвался? – недовольно спросил сотника Лют Незнамыч.

Тот лишь махнул безнадежно корявой ручищей.

– Лазом ушел… – пояснил он в тоске.

– Каким еще лазом?

– Да пару лет назад наладчики наши затеялись, вишь, наверх прокопаться из этого залома… Наверху-то – слободка, а там и кружало неподалеку…

– Ну-ну!..

– Ну и уперлись в камень, начали огибать, ушли под скалу…

– У тебя что, язык с подбоем? – вспылил розмысл. – Выплюнь не жевамши!.. Чем дело-то кончилось?

– Прокопали, да не туда… – нехотя сознался Чурыня.

Лют Незнамыч очумело уставился на припорошенный окалиной щебень.

– Вниз?! – ужаснулся он.

Угрюмый немилорожий сотник вздохнул и не ответил.

– Чурыня… – пролепетал розмысл, отирая бледной ладошкой проступившую на плеши испарину. – Я тебя разжалую, Чурыня… Почто не велел дыру заложить?

– Так Лют Незнамыч… – жалобно вскричал сотник, всплеснув свободной от лампы ручищей. – Закладывать-то незачем было!.. Это каким же надо быть дураком, чтоб туда полезть?..

– Виновных-то хоть наказал?.. – беспомощно спросил розмысл.

– Знамо дело, наказал… Всех, кроме Нежаты…

– А чем это он лучше других?

– Да он последним рыл… Ну и выпал, стало быть… – сотник еще раз вздохнул уныло и повернулся к нашедшим отмыкало. – Ну что? Кому отгул вне очереди?

Рабочие переглянулись, посмотрели на сотника, на черную щель укрытия…

– Слазить, что ли? – понимающе ухмыльнулся один. Прищурился хитровато, прикинул, смекнул – и бесшабашно махнул рукой. – А, где наша не пропадала!.. За отгул – можно…

– Только обвяжись покрепче, – процедил Чурыня. – А то погуляешь, пожалуй… по дну морскому…

Сбегали за вервием, опоясали смельчака по груди, затянули пару узлов – и доброволец надолго скрылся в заломе. Лют Незнамыч с любопытством взглянул на сотника.

– Ну и что там под нами? Сам-то не заглядывал?

– Хвост под нами, – равнодушно ответил тот. – Крайний левый хвост. Точь-в-точь как на чертеже… Верно, те, кто рисовал, тоже глубже дна копнули… Уж больно похоже изобразили… Ну как там? Не коротковата ли?

Последний вопрос был обращен к рабочим у залома. Двое отпускали веревку [70], третий распутывал.

– Да вроде много еще… – отозвался он, оглядев раскиданные по щебню петли.

– А может, оно и к лучшему… – помрачнев, молвил розмысл. – Выпал – и выпал… А то, чует мое сердце, что-то неладное Столпосвят наверху затевает с Докукой этим…

– Так еще не поздно… – вполне серьезно заметил Чурыня, кивнув на черную щель залома, куда рывками уходило узловатое вервие.

Лют Незнамыч поморщился.

– Да нет, не надо… Мы ведь, Чурыня, сам знаешь, тоже от них зависим… Продовольствие-то нашему участку от теплынцев поступает, а не от сволочан. Лучше уж не ссориться…

Из лаза донесся глухой исковерканный многими отголосками рев. Сотник и розмысл снова повернулись к залому.

– Что он там?..

– «Жив» кричит, – бодро отозвался один из рабочих.

– Это он про себя или про Докуку?

Переглянулись, пожали плечами. Последовал еще один глухой нечленораздельный вопль, и рабочие начали торопливо выбирать веревку. Первым из укрытия выбрался возбужденный чумазый смельчак и тут же принялся тягать вервие вместе со всеми. Вскоре общими усилиями из тесной норы был извлечен сильно побитый и ободранный Докука. Глаза у него от страха из синих стали совсем белыми. В остальном же красавец древорез был с виду и впрямь целешенек, как колокольчик.

То-то и оно что с виду… Увы тебе, отчаянная боярышня… Ахти вам, слободские красотки…