Книга Призраков - Сэбин Бэринг-Гулд Страница 41

Эта история была найдена в Гретле, исландской саге ХIII века, или же дошедшей до нас в записи тех времен; нет сомнения, что она гораздо древнее. Большая часть описываемого в ней имеет под собой историческую основу, что подтверждается другими сагами. События, излагаемые рассказчиком, объясняют факт, почему герой-изгнанник Греттир всеми силами старался избежать одиночества длинными зимними ночами.

В начале одиннадцатого столетия, неподалеку от Долины Теней, что на севере Исландии, стояла маленькая ферма, в которой жили достойнейший Торхалл и его жена. Землевладелец не мог считаться ярлом, но был вполне обеспечен, чтобы о нем говорили как о богатом; это мнение основывалось прежде всего на многочисленных стадах овец и прекрасных коров. Он мог бы считаться вполне счастливым человеком, если бы не одно обстоятельство – на его пастбища совершались набеги.

Ни один пастух не желал наниматься к нему в работники; он давал большие деньги, он угрожал, умолял, – все было напрасно; один за другим пастухи уходили от него, и вскоре сложилось так, что он вынужден был обратиться к помощи Совета, происходившего каждый год, рассказав о том, что происходит. Торхалл запряг лошадей, погрузил припасы, которых должно было ему хватить на путешествие и возвращение, взял в руки свой длинный кнут, попрощался с женой и, спустя время, прибыл в Тингвеллир.

Главой Совета в те годы был Скапти, сын Торода, слывший за человека весьма разумного и крайне осторожного, способного давать лучшие советы, а потому землевладелец из Долины Теней направил свои стопы прямо к его жилищу.

– Положение и впрямь затруднительное – обладать большими стадами овец и не иметь того, кто бы присматривал за ними, – сказал Скапти, покусывая ноготь большого пальца и покачивая мудрой головой, набитой знаниями, подобно тому как праздничная куропатка бывает нафарширована голубикой. – Но, поскольку ты обратился ко мне за советом, я помогу тебе найти пастуха; есть у меня один на примете, человек недалекого разума, чтобы о чем-то поразмыслить, зато сильный, как бык.

– Если он в состоянии заботиться о моих овцах, мне все равно, умен он или глуп, – отвечал Торхалл.

– Можешь не сомневаться, что он с этим справиться, – сказал Скапти. – Это дюжий, храбрый парень; он швед из Силгсдаля, если тебе это о чем-то говорит.

По дороге из Тингвеллира «необходимая вещь», – так называют их в Исландии, – две серовато-белые лошади Торхалла ослабили упряжь и распряглись; ему пришлось самостоятельно ловить их и снова запрягать, что показывает, насколько рачительным и умелым хозяином он был. Он пересек Слета-аси, затем путь его лежал через Арманн-фелл, и только возле Приест Вуд повстречал странного человека, шедшего возле нагруженной дровами и хворостом телеги. Парень был высокий и крепкий; его лицо невольно привлекло внимание Торхалла – пепельно-серые большие глаза, мощный подбородок, когда он улыбнулся, обнажились крепкие белые зубы, на низкий лоб ниспадали пучки неухоженных волос, цветом подобных волчьей шерсти.

– Как твое имя, добрый человек? – спросил ярл, останавливаясь.

– Глам, к вашим услугам, – ответил дровосек.

Некоторое время Торхалл молча смотрел на него; затем, покашляв, осведомился, нравится ли Гламу его занятие.

– Сказать по правде, нет, – отвечал тот. – Мне больше по душе пастушеская жизнь.

– Пойдешь ли ты ко мне в услужение? – спросил Торхалл. – Я слышал о тебе от Скапти, а мне очень нужен пастух нынешней зимой.

– Я согласен служить вам на том условии, что буду поступать так, как считаю нужным. Однако должен предупредить, что становлюсь немного агрессивным, если что-то идет не так, как я задумал.

– Я не буду против этого возражать, – отвечал ярл. – Когда ты сможешь приступить к исполнению своих новых обязанностей?

– Погодите! Вы не сказали мне, существует ли что-то, что может помешать мне их исполнять?

– Кое-что существует, – отвечал Торхалл. – Поговаривают, что мои овечьи пастбища посещаются призраками.

– Чепуха! Я не из тех, кто боится духов, – рассмеялся Глам. – Пусть они боятся меня; по рукам, я буду у вас в начале зимы.

После этого они расстались, и ярл, поблагодарив про себя Скапти за его совет и помощь, развернул свою повозку в сторону дома.

Прошло лето, за ним – осень, а в Долине Теней о новом пастухе не было ни слуху, ни духу. Зимние ветра зазмеились по долине, принеся с собой снег, заметая дороги и нагромождая сугробы. Речка на мелководье покрылась льдом; ручьи, в теплое время скользившие по каменным уступам, превратились в сосульки.

В одну из ночей, когда за окнами бушевал ветер, сильный удар в дверь сотряс дом. Мгновение, и вошел Глам, высокий, словно тролль, сердито вращая глазами; его седые волосы слиплись, зубы стучали от мороза, лицо в отблесках огня, горевшего в камине, казалось кроваво-красным. Торхалл вскочил и тепло поприветствовал вошедшего, чего нельзя сказать о хозяйке, которая была напугана диким видом вошедшего.

Проходили недели, новый пастух каждый день выгонял на болота отару; его громкий грубый голос могучим эхом прокатывался по долине, когда он собирал вместе разбредшихся овец. В его присутствии дом мрачнел, а когда он говорил, женщины, открыто выказывавшие ему неприязнь, вздрагивали.

Неподалеку за хлевом располагалась церковь, но Глам никогда не переступал ее порога; он ненавидел церковное пение и его вряд ли можно было назвать примерным христианином. В канун Рождества, поднявшись ни свет ни заря, он громко потребовал мяса.

– Мясо! – воскликнула хозяйка. – Никто, называющий себя христианином, в этот день не ест мяса. Завтра святое Рождество, сейчас пост.