Судьба в руках твоих - Ена Вольховская Страница 40

Вернувшись в едва-едва открывшийся кабак с заднего двора с охапкой дров в руках, Сун устало рухнул на стул рядом с разделочным столом, на который еще не проснувшийся повар медленно выкладывал продукты для заготовок. За шторой заскрипела лестница — по ней, на ходу завязывая фартук поверх туники и плотных штанов, грузно спускалась Нэна. В обеденном зале лениво протирали столы и стулья работницы, готовя его к приему гостей. Летнее утро текло своей чередой, пока в него, с ноги распахнув входную дверь, не ворвалась Ирма.

—В этом году,— тут же перешла она к делу,— Фестиваль урожая начнется раньше почти на неделю. Если мы хотим попасть на приуроченную к нему ярмарку, нам нужно выезжать в ближайшие дни. Я уже договорилась с зятем — сами они не поедут, но повозку нам одолжат. Лучше, конечно, выехать сейчас…

—Подожди! Подожди минутку,— устало потерла переносицу Нэна.— Это точно? Я не могу покинуть «Розу» на слишком большой период. С чего бы им переносить Фестиваль? Он много лет начинался вместе с осенью.

—Не имею ни малейшего представления, почему, но то, что его переносят, это правда,— ладонь хлопнула по столешнице.— Письмо моей кузины из Златославы. Почтовый голубь прилетел вчера вечером.

На пару минут кабак погрузился в молчание, Сун даже заинтересованно выглянул с кухни. Дочитав письмо, Нэна со вздохом отложила его в сторону.

—И конечно же, до нас эти новости доходят через сто лет не как положено, а от подруги тетки кузины прабабки невестки знакомой торговки! Тьфу!— она смачно ударила кулаком по стойке.— Ладно, шут с ними! Выедем после обеда. Займись подготовкой припасов в дорогу, можешь взять ребят с кухни. Я раздам указания и тоже начну собираться. Сун!— крикнула она.— Нечего прятаться по углам! Я слышала, как ты зашел!

Парень настороженно вышел из кухни, заметно ссутулившись и опустив взгляд.

—Я могу чем-то помочь?

—Да, поможешь Ирме загрузить припасы в телегу,— Сун кивнул и уже собрался пойти на улицу, когда Нэна продолжила: — Ты когда-нибудь бывал в Златославе? Нет? Когда закончишь, оденься поприличнее — поедешь с нами. Поможешь с закупками, заодно большой город посмотришь, тебе полезно будет.

На том и порешили, и уже после обеда трое выдвинулись в сторону столицы.

Фестиваль урожая проводился в Златославе каждый год и был чуть ли не старше самого города. Со всех концов мира в столицу стекались фермеры, ремесленники и торговцы, устраивая самую крупную ярмарку в году, на которой можно было достать немало диковинок и редких ингредиентов. За последними Ирма с Нэной и ездили туда, попутно присматривая приятные мелочи для себя и узнавая новости из других городов, которые до Илинка обычно не доходили. Илинк и городом-то не считали, даже не отмечали на картах, хотя и прекрасно знали, где тот находился. В приличном обществе это место так и продолжало считаться прибежищем преступников, беглецов и прохиндеев, хотя большая часть населения была уже уроженцами или переехавшими из умиравших деревенек, ведшими вполне честный образ жизни.

Несмотря на спешные сборы да беспрестанные поторапливания со стороны Ирмы, по столицы добирались медленным ходом. Лошадь, впряженная в телегу, была спокойна нравом и вместе с тем невероятно упряма. То и дело она останавливалась у обочины и принималась флегматично жевать траву, и ни кнут, ни уговоры не могли сдвинуть ее с места. Женщины уже готовы были взвыть, но делать нечего, и первую половину пути они передавали друг другу поводья, терпеливо выжидая, пока гнедая кобыла не наестся.

Суну управление повозкой не доверяли. Впрочем, парень и сам не рискнул бы взяться за поводья. Лошади в Редайнии особо не нужны и имелись лишь у тех, кто регулярно покидал общину и путешествовал по миру. Семья Суна к таким счастливчикам не относилась, а потому искусство управления лошадью оставалось для парня недосягаемым.

Сейчас же он вольготно разлегся на расстеленное по дну повозки покрывало и искренне наслаждался неторопливой поездкой, в кои-то веки не чувствуя угрызений совести из-за безделья. Надо сказать, что за пару месяцев под присмотром Нэны и ее работничков Сун заметно похорошел. Лицо порозовело, кожа приобрела легкий загар, скрывавший синеву вен и многочисленные мелкие шрамы. Волосы заблестели, хотя и по-прежнему смущали Суна своим «грязным» цветом, несмотря на довольные увещевания официанток «Розы». На хорошем питании начали расти и мышцы, и болезненная худоба быстро сошла на нет, уступив место атлетичной стройности. Из-за этой стройности, к слову, пришлось перекраивать весь гардероб, чему безумно радовалась Ирма, которая с самого начала была готова сжечь его «тряпки». Сколько бы Сун не отпирался, не готовый спустить свои скромные запасы ни на ткань, ни, тем более, на готовые вещи, этот рыжий таран ему было не остановить. Единственное, до чего ему удалось сторговаться, так это до простоты кроя вещей. Чтоб все дешево и сердито! Однако в последний момент, уже в мастерской, взгляд его зацепился за рулон новенькой, плотной ткани невероятно красивого сине-зеленого цвета. От слов своих не отказываясь, он все же приобрел и отрез этой ткани, по ночам корпя над раскроем длинного кафтана с запахом и широкими рукавами. Что-то похожее, но из материала попроще, носили в Редайнии, а теперь он с удовольствием перенес вещицу в Илинк, радостно красуясь в ней на людях.

Посмотреть на него сейчас со стороны, и если не знать наверняка, каким Сун пришел в «Розу чайную», то можно об этом и не догадаться. Как иногда говорила Нэна, подмечая успехи парня, «очеловечился». Уж она-то была особенно довольна подвижками в его поведении, каждый крошечный шаг расценивая как личную победу.

На закате, когда до ближайшего поселения оставалось рукой подать, кобыла вновь встала, как вкопанная, и принялась привередливо выбирать травку посвежее. От злости Ирма бросила поводья, спрыгнула с козел и со всей силы пнула по колесу, после чего забралась внутрь телеги.

—Все! Сил моих нет!

—Да уж,— хмыкнула Нэна,— такими темпами мы и к концу Фестиваля не доберемся,— женщины синхронно вздохнули.

Парень лениво потянулся, приоткрыв глаза, и, сев, выглянул из-за брезента. Их повозка остановилась на обочине дороги, пролегавшей сквозь редкий лесок. Дорога изрядно поросла травой, из-за чего место казалось не слишком обжитым, но впереди, меньше, чем в получасе ходьбы, действительно виднелись весьма добротные дома. Каждый год этот городок служил им перевалочным пунктом, удобно расположившись всего в дне пути от Златославы. Нэна даже с грустью обмолвилась, что раньше там жила швея — милейшая женщина с дочкой,— которая за символическую плату любезно принимала их у себя на ночь. Однако теперь мастерская принадлежала совсем другим людям, и Нэна предпочитала думать, что маленькое семейство просто перебралось в место получше, в ту же Златославу.

Сун спрыгнул с повозки и подошел к флегматичной лошадиной морде. Вместо запланированных трех дней в целом, они на четвертый день только-только подбирались к городку-привалу. Да и то не доехали! Солнце уже окрасило небо в пурпурный, стремясь скрыться за горизонтом, и все вокруг подсказывало, что и эту ночь троица проведет под открытым небом. Если первый раз Суну показался по-своему очаровательным, то последующие радовали все меньше. Особенно под утро. Когда улица остыла, костер потух и комарье примчалось на пир.