Багорт. Том 2 - Анастасия Суворова Страница 40

Вила встретила ребят с воодушевлением и сразу затараторила о долгожданных тканях из Серварга, что прибыли на прошлой неделе. Она уверяла, что они как нельзя лучше подойдут Деи, потому что из них получатся поистине величественные наряды. Но девушка остудила щебечущую хозяйку мастерской, потребовав лист пергамента и кисть с тушью.

Получив требуемое, она стала старательно вырисовывать силуэты, а потом и примерную выкройку ее бедующих нарядов. Ян заглядывал ей через плече и почесывал в затылке, не решаясь комментировать творчество подруги. А когда все было готово, и девушка протянула лист портнихе, та поморгав огромными глазищами, спросила:

— Это вы для себя, Госпожа?

— Да, — ответила Дея и принялась объяснять, как именно она видит этот костюм и из чего его лучше всего сшить.

Вила замахала руками.

— Протестую, протестую, — верещала она, старательно тараща глаза. — Это неслыханно, это срам! Госпожа Синего леса хочет обрядиться как разбойница.

— Это не наряд разбойника — это удобный, универсальный костюм, который понадобиться мне… — она запнулась.

Ну не говорить же, в самом деле, портнихе о возможном нападении Лонгвина. Разболтает всему Багорту, как пить дать, разболтает. Пришлось сочинять про тренировки с Маюн.

— Послушайте, Вила, мне очень нужен этот костюм и именно такие высокие сапоги, — чуть не слезно просила Дея. — Если вы сошьете мне его, я соглашусь на любое платье из ваших новых тканей, которое вы для меня смастерите. Обещаю.

— Даже с воланами и воротником стоечкой?

— Только умеренными.

— Хорошо, — сдалась портниха, и ребята вышли из ее мастерской.

— У меня такое ощущение, будто я только что выиграла как минимум Куликовскую битву, — выдыхая, призналась Дея.

— Не мудрено. Ты бы ей еще косуху и гады заказала и попыталась объяснить, что в той деревни, из которой ты приехала, так ходят все уважающие себя незамужние девицы.

— Ладно тебе, Ян, — посмеялась Дея. — Ты-то ведь понимаешь, что в кожаных штанах бегать за неуловимым Ихаилем проще чем в развивающихся кружавчиках.

— Я да, — Ян улыбнулся, останавливая Дею, — а все потому, что я в отличие от Вилы видел тебя в джинсах и еще помню, как ты в них соблазнительна.

Он притянул ее к себе, жадно смял в поцелуи губы, а потом вжал в стену и накинулся со всей свой неудержимостью, которая обуревала его при одной только мысли о том, что скрывалось под деиными одеждами.

— Ян, — позвала его задыхающаяся девушка, — ты, наверное, забыл, у меня траур.

Тяжело дыша, он отстранился от нее.

— Я тебя провожу.

— Не стоит.

— Я не спрашиваю, — проговорил он бесцветно.

Только теперь Дея поняла, что Влад был прав — он действительно считает ее своей собственностью.

Ей бы разозлиться, но спорить с Яном она сейчас не хотела, в его глазах багровело неутоленное желание, а еще злость. Дея смотрела на друга и не узнавала его, столь четко проступали сейчас на молодом, но уже таком суровом лице все его мысли. А думал Ян только о том, как бы скорее добраться до ее мягкого, податливого тела и завладеть им, как бы обезволить ее, лишить покоя.

Ту юношескую и безудержную агонию, что разжигали они в минуты единения, Ян принимал за любовь. Ему и в голову не могло прийти, что Дея отдавалась ему, не чувству того же, что испытывал к ней он сам. Поэтому увидев ее сегодня в обществе Влада, он чуть было не свихнулся от ревности, а сейчас хотел лишь одного — взять реванш, доказать самому себе и ей, что она его и только его. И что так будет всегда.

И все же, он не мог не признать ее право на скорбь по убитым сестрам, потому отпустил, но отказа не принял, а лишь приготовился ждать, когда снова возьмет свое, снова утвердиться с правах, сминая Деину волю своим буйным, безудержным желание обладания.