Последняя из рода - Кэтрин Эпплгейт Страница 40

Мы подошли к широкой открытой равнине, которая называлась Бескрайней. Ручьи вдоль и поперёк пересекали её невысокие холмы, и, как нам рассказала Хара, они исчезали летом, а осенью, с наступлением дождей, снова появлялись. Небольшие рощи тут и там пунктиром окаймляли жёлто-зелёную мозаику.

Высоко в небе в вечном поиске добычи летали раптидоны. Полдюжины птиц было хорошо видно – они кружили в восходящих потоках воздуха. Их гнёзда виднелись на каждом дереве.

– Нам надо держаться подальше от дороги, – предупредила Хара. – Но мы всё равно будем на открытой местности. Не стоит забывать, что некоторые раптидоны прислуживают Мурдано.

– То есть они шпионят? – спросил Тоббл.

– Находятся среди них и такие, – ответила Хара. – В целом раптидоны очень гордые птицы. Из них мало кто готов опуститься до шпионажа, но некоторые идут и на такое.

– Они прекрасные учёные, – заметил Лука. – На острове они занимаются наукой, они называют её физикализмом, это наука о силах Земли. Они обладают глубокими знаниями о ветре и дожде, углах и поворотах, а также способностях Земли притягивать объекты. И они знают о звёздах не меньше, чем умнейшие из людей-учёных.

– В любом случае мы постараемся избегать их. На земле у них нет прав, они могут хозяйничать только в своих гнёздах и стаях.

Поскольку мы шли не по дороге в совершенно незнакомой местности, было решено идти днём, несмотря на дикую усталость. Солнце палило, но нас спасали немногочисленные кучерявые облака, проплывающие прямо над нами и оставляющие бегущие тени на траве. Недавний дождь наполнил ручьи, поэтому мы могли ополоснуться и насладиться чаем.

В следующую ночь, пока мы обустраивались на ночлег, Хара, оседлав Валлино, отправилась на разведку. Она вернулась с двумя фазанами и диким лакомцем. Мы с Тобблом общипали перья и отдали лакомца Гэмблеру. Фазанов приправили и пожарили на слабом огне.

Хара принесла не только добычу, но и новости.

– Я обнаружила стадо красноланей, идущих на юг.

– Красноланей? – спросила я.

– Ну наконец-то настоящая еда! – ответил Гэмблер. Он, возможно и подсознательно, выпустил острый, как игла, коготь в предвкушении.

– Бикс, ты же с юга, поэтому можешь знать их скорее как «дикири», – говорил Лука, облизывая пальцы. – Это огромные звери, у них шесть ног, длинная шея и…

– Конечно! – прервала я. – Дикири! Они приходят на юг весной вместе с другими животными.

Хара бросила ветку в огонь.

– Бикс, а ты знаешь о северной миграции, которая происходит каждую осень? На недаррском языке она называется виагатто.

– Майя рассказывала мне об этом. И Миксо, наш следопыт, тоже часто упоминала.

Я почувствовала, как в груди сдавило. Их имена – Майя, Миксо – снова вызвали во мне боль потери.

Тоббл положил мне на руку свою лапку и кивнул в знак поддержки.

– В последний день, когда я видела Майю, – сказала я тихо, – мы столкнулись с четырьмя флайнами. С тех пор ещё и месяца не прошло. Мы собирались на север. Она была такой… – Я не смогла договорить.

– Такой красивой? – закончил Тоббл мою фразу.

Я кивнула, и слёзы сами покатились из глаз. Костёр потрескивал, от него отлетали яркие искры, и где-то неподалёку на дереве пела заунывную песню звёздная голубка.

Я понимала, что не имела права плакать. Ведь я не одна, и мои путники рисковали из-за меня, поэтому мне не следовало раскисать. И хоть я не лидер – очевидно, что главная среди нас Хара, – но нам всем сейчас было одинаково нелегко.

– Простите, – сказала я, глядя по очереди на каждого. На Хару, чей взгляд был твёрдым и задумчивым. На Тоббла – в его глазах отражалось столько заботы! На Гэмблера – он вилял хвостом, прищурив глаза, поэтому прочесть в них что-либо было невозможно. И на Луку, который смотрел на мои слёзы с неподдельным интересом учёного.

– Бикс, ты не должна извиняться, – сказала Хара. – Мы знаем, через что ты прошла.

– Мы все через что-то прошли, – подняв нос и уже более уверенно ответила я. – Итак, расскажи мне подробнее о красноланях.

– Перед тем как прийти на юг, они разбиваются на небольшие группы, – сказала Хара. – Но когда наступает время виагатто, они объединяются, и можно увидеть десятки тысяч этих существ, двигающихся как одно целое. Большинство животных мигрирует на юг, когда холодает. Однако есть немногие – краснолани, вольнолопы, флайны и гигантские ласточки, – которые, наоборот, отправляются на север. Никто не знает почему.

– Думаешь, они движутся тем же маршрутом, что и мы? – спросил Гэмблер, не скрывая восторга.

– Думаю, они идут и летят вдоль реки Теларно, – ответила Хара. – Это западнее, отсюда примерно полдня пешком.

На следующее утро мы отправились в путь очень рано. Гэмблер повёл нас левее в надежде встретить там красноланей. Мне было его так жаль. Он делал столько всего, не свойственного феливетам – начиная с того, что шёл не со своей стаей… Феливеты многое решают вместе, ищут партнёра, заводят потомство. Однако у большинства семей всё же нет. Вдобавок к этому за то время, что мы шли, Гэмблер запросто мог нас убить и съесть. Я ни в коем случае не желала зла краснолани, но всё же очень надеялась, что Гэмблер найдёт себе еду по душе. И Тоббл наконец смог бы немного расслабиться, ведь всё это время он был начеку.

Очень скоро трое из нас – Гэмблер, Валлино и я – уловили запахи, которые принёс ветер.

Я остановилась, вдохнула и поняла, что они мне немного знакомы.