Сын Звездного Человека - Андрэ Нортон Страница 4

Городишко, видимо, не был ни большим, ни впечатляющим, даже в дни до Взрыва, когда в нем жили. Но для Форса, который никогда прежде не видел никаких зданий, кроме Айри, он был очень странным и даже немного пугающим.

Дикая растительность заполонила все вокруг, и разрушенные дома были теперь только буграми, поросшими зеленью. Одна источенная водой свая на берегу реки, разделявшей городок, отмечала, что здесь был давным-давно рухнувший мост.

Несколько долгих минут Форс в сомнении стоял наверху. В перепутанной буйной растительности внизу было что-то запретное, из окаймляющих впадину руин с вечерним ветром поднимался запах старой плесени. Ветер, грозы и дикие животные слишком долго делали там все, что хотели.

С одной стороны дороги лежала куча проржавевшего металла. Должно быть, подумал Форс, она была остатками машины, такой же, как те, которые люди древних времен использовали для перевозок. Даже тогда она, наверное, была устаревшей. Незадолго до Взрыва Древние создали другие машины, приводимые в движение атомным мотором, иногда Звездные Люди находили их почти невредимыми. Он обогнул обломки и, придерживаясь ниточки разбитой дороги, спустился в город.

Люра рысью бежала рядом с ним, высоко подняв голову и ловя запах каждого достигавшего их ветерка. Скрылся в высокой траве перепел и где-то прокричал дикий фазан. Дважды на фоне зелени отчетливо мелькнул кроличий хвост.

В этой путанице зелени были и цветы, защищавшиеся крючковатыми шипами, несшие их растения переплетались, перепутывались между собой и образовывали барьер, сквозь который он не мог пройти. И вдруг на мгновение пробившийся сквозь облака луч солнца осветил в этой угрожающей растительности алые лепестки цветов. Застрекотали в траве насекомые. Гроза закончилась.

Путешественники выбрались на открытое пространство, со всех сторон окруженное осыпавшимися холмиками зданий. Откуда-то донесся шум воды, и Форс проложил себе путь сквозь заросли растительности туда, где струйка ручейка впадала в созданный человеком пруд.

Вода в Нижних Землях всегда была подозрительна – он это знал. Но вода чистого ручья перед ним была намного соблазнительней затхлого содержимого фляги, весь день висевшей у него на поясе. Люра безбоязненно лакала воду из ручья, мотая головой, чтобы стряхнуть с усов капли. Поэтому он осмелился зачерпнуть пригоршню и осторожно выпил воду.

Пруд находился прямо перед уродливым образованием из камней, которые были когда-то свалены в кучу, образовав грот. И слой листьев, накопившихся там, был сухим. Он прополз внутрь. Наверняка здесь будет безопасно заночевать. Ни в каких старых домах, конечно, никогда не спали. Никогда нельзя было сказать, сохранились ли еще в их гнили призраки древних болезней. Люди погибали, если были беззаботны. Но здесь, среди листьев, он увидел белые кости. Какой-то другой охотник – четвероногий – уже пообедал здесь.

Форс выбросил останки и пошел искать дерево, не слишком намокшее, чтобы оно могло гореть. Среди скопления камней были места, где ветер намел кучки хвороста, и он вернулся к пещере с одной из них. Затем он принес сначала две, а потом три охапки, которые свалил неподалеку от пещерки.

На равнинах костер мог быть с одинаковым успехом и врагом, и другом.

Беззаботное обращение с огнем в открытой степи могло служить началом одного из степных пожаров – океана пламени, который будет мчаться вперед, гоня перед собой все живое. Во враждебной стране огонь мгновенно становился предателем. Поэтому, даже когда Форс выложил маленький круг из дров, он заколебался, стоя с кремнем и трутом в руке. Ведь существовал тот таинственный охотник – что, если он притаился теперь в лабиринте разоренного города?

И все же и он, и Люра продрогли и промокли на дожде. Улечься спать в холоде значило подцепить простуду. И хотя, когда это было необходимо, Форс мог переварить сырое мясо, он больше предпочитал жареное. В конце концов, именно мысль о мясе победила его осторожность, но даже когда из кучки дров поднялась тоненькая ниточка дыма, его рука все еще медлила, готовая в любой момент загасить костер. Потом Люра подошла посмотреть на пламя, и он знал, что она не была бы так спокойна, если бы им угрожала какая-то опасность. И зрение и нюх у Люры были намного лучше, чем его собственные.

Позже, из засады, ему удалось подстрелить у пруда трех кроликов.

Отдав двух Люре, он ободрал и изжарил третьего. Заходящее солнце было красным, и по старым приметам он мог надеяться, что завтра будет ясный день. Форс облизал пальцы, ополоснул в воде руки и вытер их о пучок травы.

Затем, в первый раз за весь день, он открыл сумку, украденную им в Звездном Зале.

Он знал, что было внутри, но впервые за многие годы он держал в руках пачку старых хрупких бумаг и читал слова, заботливо выведенные на них мелким, ровным отцовским почерком. Да, он напел про себя отрывистый мотивчик, он был здесь, кусочек карты, которым так дорожил его отец, тот, на котором был изображен город на севере, как надеялся отец, безопасный и все же был достаточно большой, чтобы там можно было найти много полезного для Айри.

Но читать шифрованные записи отца было нелегко. Лэнгдон делал их для себя самого, и Форс мог только гадать, что значит «змеиная река к западу от пустошей», «на северо-восток от обширного леса» и все остальное.

Ориентиры, указанные на древних картах, теперь исчезли или же так изменились от времени, что человек мог пройти мимо поворота и не обнаружить его. Форс, хмурясь над обрывком карты, из-за которой погиб его отец, начал немного понимать огромность стоящей перед ним задачи. Он знал все безопасные тропы, проложенные за долгие годы Звездными Людьми, только понаслышке. И если он заблудится...