Драконов не кормить - Ирина Лазаренко Страница 4

Но это раньше, когда он был драконышем и не знал, что из Донкернаса вывозят только Хороших Драконов. В те времена у Илидора не было никакой цели, одно лишь упорство и обострённое чувство справедливости, но как только цель появилась – Илидор стал вести себя гораздо тише и приносить эльфам значительно меньше проблем. Они решили, что он просто повзрослел и понял: эльфы всё равно добьются своего, вопрос лишь в том, будет ли дракон сопротивляться и страдать ещё от сопротивления.

На самом деле Илидор просто решил вместо многих мелких проблем обрушить на эльфов одну гигантскую проблемищу, от которой они долго не очухаются.

Кто знает, почему эта машинная называлась белой – ничего белого в ней не было. Зал на двадцать шагов в длину и на десять – в ширину, по двери в каждом его конце, под одной стеной стоят основательно проржавевшие стеллажи со всяким хламом, у другой – несколько машин в ряд и по углам. Манекен с палками и цепями вместо конечностей, которые начинаются шататься и вертеться, если нажать на кнопку. Вращающаяся клетка. Небольшой конвейер. Запах металла и страха.

Илидора втолкнули в машинную сильным пинком и на всякий случай добавили тычок палкой в поясницу. Руки стянули за спиной верёвкой, колючей и лохматой. Можно подумать, она очень нужна тут, среди машин, когда в хребет Илидора от страха словно впился ледяной штырь, а ноги стали тяжёлыми и неповоротливыми, как колонны в залах.

– Отгадай загадку: без перьев, а летит! – напоследок искромётно пошутил сподручник с бакенбардами, хохотнул и чувствительно приложил Илидора по плечу.

Расслабился, сволочь с ушами.

Золотой дракон старался дышать глубоко и ровно и думать о небе над холмами Айялы, о том чувстве свободы, которое оно даёт. О том, как здорово быть драконом и летать, и что уже утром он снова сможет распахнуть крылья и упасть в это прохладное небо, как в воду. Он принялся напевать, не размыкая губ. Заставил плечи расслабиться, кулаки – разжаться. Он переживёт эту ночь, не первую и не последнюю.

Один эльф остался с ним и маячил позади мрачной тенью, двое других за чем-то вернулись. Оставшийся эльф вроде как не возражал, что Илидор издаёт звуки. Во всяком случае, палкой в дракона не тыкал, что уже можно считать небольшим успехом.

– Оч-чень интересно, – произнёс вдруг дребезжаще-звучный голос, и золотой дракон поперхнулся своим пением.

За стеллажами прошаркали шаги, и в слабом мерцании фонаря появилась старейшая из ледяных драконов, Хшссторга. В обличьи дракона она выглядела как узкий, давно окостеневший сугроб, а человеком была высока, как эльфка, и столь же худа. Длинный нос смотрел на собеседника укоризненно, седые волосы Хшссторга носила связанными в низкий пучок. У неё были строгие, очень неудобные с виду наряды прямого кроя, длинные загнутые ногти и пронзительные белые глаза со зрачками-звёздочками. Кто считает, что белый цвет не может быть пронзительным – пускай полюбуется на искрящийся под солнцем снег.

– Очень любопытно, золотой дракончик, – повторила старуха, подойдя к Илидору.

С Хшссторгой был эльф – разумеется, не могла же драконица ходить одна по машинному крылу, но эльфа Илидор едва заметил.

Он смотрел на Хшссторгу снизу вверх и чувствовал себя не то что «дракончиком», а совсем маленьким драконышем, который сейчас, наверное, получит взбучку. Кочерга знает по какой причине, но получит. Старухам вроде Хшссторги не очень-то нужны причины, и старухи вроде Хшссторги не очень-то жалуют шумных драконышей.

Искристо-белые глаза впились в лицо Илидора, ощупали и обнюхали его, и морщины на лице старой драконицы сложились в слегка разочарованное выражение.

Эльф нетерпеливо цокнул языком, Хшссторга сделала вид, что не услышала.

– Ты не понял, чем владеешь, – продребезжала она Илидору, поджала тонкие губы и прошла мимо золотого дракона, как мимо тумбы. – Что же, я всегда говорила, что ты туповат. Впрочем, это не так важно для тебя, ведь золото самодостаточно.

– Эй, не уходи, – воззвал к узкой брюзгливой спине Илидор, – ты так очаровательно подходишь этому безумному месту, зачем тебе быть где-то ещё?

Драконица фыркнула и пропала за дверью вместе с эльфом, – а ведь Илидор на самом деле предпочёл бы её общество этой глухой тишине, запаху холодного металла и машинного масла.

Что делала тут Хшссторга, навещала кого-то в соседней машинной? Или ходила к кому-нибудь из Плохих Драконов? Они жили в камерах недалеко от белой машинной, но все остальные обычно избегали этого места, да и этих драконов тоже. В одной из тех камер держали даже одного из патриархов – слышащего воду Арромееварда: это был вредный и буйный дракон, с которого никогда не снимали цепи, а пол в его камере был присыпан землёй, прокалённой в огне. Это гасило его магию, насколько можно погасить магию дракона без настоящих, живых гномских машин.

Через машинную сподручник определённо повёл Хшссторгу из чистой вредности, чтобы доставить драконице неудобство, ведь сподручник наверняка считал, что ей отнюдь не обязательно было тут шастать, даже если кто-то из учёных и приказал ему сопроводить драконицу.

Едва закрывшись за Хшссторгой, дверь открылась снова, впустила двоих эльфов-сподручников. Илидор всеми силами сдерживал себя, но получалось не то чтобы хорошо, и мысли его были подобны ускоряющемуся речитативу с нарастающей громкостью: «Не паниковать, не-па-ни-ко-вать, непаниковать, НЕПАНИКОВАТЬ!».

Почти невыносимо сложно было Илидору прийти в машинную в сопровождении этих эльфов, страдающих приступами ослоумия, и при этом понимая: в любой момент, пока они шли, можно было перекинуться в дракона, убить всех троих до того, как они поймут, что им это не снится, и улететь из Донкернаса… Если, конечно, удастся преодолеть стены, а стены преодолеть едва ли удастся.

В холмах Айялы воздушные потоки создают природную «крышку», которая не позволяет взлетать достаточно высоко, чтобы перелететь горы. И если бы не эта «крышка», то всех драконов, наверное, держали бы в замке.

Потому улетать из Донкернаса можно лишь через замковые стены, а преодолеть их без сломанных крыльев, без сожжённого кислотой хвоста, без жидкого огня на боках – не так это просто. Раз в несколько лет кто-нибудь из драконов всё-таки пытается улетать, потому стражие эльфы на стенах не отходят от своих машин далеко, особенно по ночам.

Не то чтобы Илидор считал, будто всё это должно его остановить, разумеется.

В конце концов, иногда драконы сбегают из Донкернаса.

Другое дело, что умные драконы сбегают не из Донкернаса, а по пути в какое-нибудь другое место, когда их везут на задания, – где нет стен, утыканных машинами и обвешанных заклинаниями сращения: машина и жидкий огонь, машина и камень, машина и машина помельче. Эльфы, конечно, используют в пути драконоустойчивые клетки, но ведь рано или поздно драконов приходится доставать из них.

А самые умные драконы не сбегают ниоткуда, потому что жить им после этого остаётся дней пять. В лучшем случае – семь. Изредка – месяц. Слово, данное когда-то старейшими, держит надёжней машин на стенах замка.