Превращение - Кэрол Берг Страница 39

– Сейчас мы вас согреем, – я хотел посмотреть, нет ли на нем ран, но он оскалился и отпрянул. Я продолжал тихо говорить с ним, и к тому моменту, как Дурган возвратился с назрилом и одеялами, я выяснил, что тело принца не пострадало. Я откупорил принесенный Дурганом сосуд с горячим напитком и поднес его к лицу принца, надеясь, что пар согреет его, а знакомый запах возродит к жизни человеческие чувства. Потом я дал ему отпить из сосуда, наблюдая, как глаза его медленно проясняются.

– Нужно развести огонь, – обратился я к надсмотрщику. – Где-нибудь в таком месте, куда никто не придет.

– В домике садовника. В такое время года там никого нет, – он рассказал, как туда идти, а сам ушел за огнем.

Я дал Александру еще чаю и попытался заставить его встать и идти. Но он свернулся в комок, обхватил голову руками и застонал.

– Безумие, – хрипло прошептал он. – Я сошел с ума.

– Нет, не правда, – твердо произнес я. – Я говорил вам вчера, что это заклятье. Но чтобы помочь вам, я должен точно знать, что произошло, – из рассказа Дургана я уже знал самое худшее. – А теперь идемте со мной, мы должны согреть вас.

В домике садовника пахло промерзшей землей и гниющим деревом. Пол был заставлен пустыми горшками и бочками, ящиками с луковицами и заржавленными инструментами, которые не понадобятся по крайней мере еще два месяца. Лето в Кафарне длится недолго. Дурган развел в кирпичном очаге яркий огонь, и мы усадили принца рядом с ним. Я намекнул Дургану, что неплохо было бы поставить кого-нибудь сторожить за дверью, пока принц не придет в себя, и, к моему облегчению, он понял. Я не хотел свидетелей.

– Как все начинается? Вы ощущаете приближение?

– Становится жарко, – он потер лицо грязной рукой. – Так жарко, что я не могу дышать. В первый раз я решил, что это из-за танцев. Они заставили меня плясать в этом их лесу. И мне захотелось выйти на воздух…

– И вы ощутили начало превращения.

– О, боги ночи… Я не испытывал ничего подобного. Все мои кости начали гнуться и трещать, но не ломались, а моя плоть будто бы разрывалась на куски. Мир… все… покрыла тьма… и когда я снова начал видеть… – Он посмотрел на меня, он был напуган и ничего не понимал. – Я не мог думать. Я ничего не помнил. Все было другим. Цвета исчезли, формы предметов изменились. И запахи… Я едва не задыхался от вони. И тогда я сошел с ума. Я увидел этот сон… Это ведь сон, – он передернулся и плотнее завернулся в одеяло. – Я проснулся как сейчас. Что со мной?

– Сколько раз это происходило?

– Три раза. Прошлой ночью, когда ты нашел меня. Потом утром. Я проснулся перед рассветом, думая, что моя постель горит. Я выбежал на улицу и к утру уже был на горе Нерод. И сегодня вечером. Мы что-то делали… принимали присягу Двадцати. Я не смог дождаться конца. Сказал, что болен и спрятался в огороде. Там никого не было… Это невероятно. Зачем я говорю об этом?

– Это заклятие демонов, мой господин. Я видел его в вас, но я не знал, каково его действие.

– Это, как и раньше… какой-то предмет… яд? Скажи мне, как я могу избавиться от него?

Я был бы рад помочь ему.

– На этот раз все не так просто, господин. На этот раз нет заговоренного предмета, они с помощью их магии вложили что-то прямо в вас. И оно будет с вами, пока келидец… или кто-нибудь еще… не вынет его. Но мы должны узнать, что им нужно от вас.

– Что им нужно?

От накопившейся усталости я плохо соображал, моя спина снова начала кровоточить, когда Александр навалился на меня при переходе в хижину садовника. Я потер шею и попытался собраться с мыслями.

– Этот келидец… Каставан… он говорил вам что-нибудь? Вы спорили с ним, раздражались или злились на него? Он мог бы извлечь выгоду из подобных эмоций.

– Нет. Я только сказал ему, что, по моему мнению, глупо строить новую столицу, даже если она будет выше всяких похвал. Но мой отец загорелся этой идеей и не собирается отступать, и он пока еще жив и полон сил. Так что не имеет никакого значения, что лично я думаю по этому поводу.

– Что произойдет, если дакрах не завершится? Если помазания не произойдет?

– Не завершится…? Это невозможно. Что назначено, должно быть исполнено. Я приму помазание. Либо в день моего совершеннолетия перед тысячами людей, либо неделю спустя в спальне моего отца, имея свидетелем его горничную. Нет никакой разницы.

– Если только ваш отец не изберет себе другого наследника.

Даже теперь, дрожащий от боли и холода, Александр мог обескуражить любого своей усмешкой.

– Я его единственный законный наследник. Дмитрий его единственный брат, и у него нет сыновей. Все мои кузены мне родня по женской линии. Даже будь я болен проказой, и то отец не мог бы назначить на мое место никого другого.

– Но ваш отец вернется в Загад заниматься своими делами, он не станет ждать, пока его сын «выздоровеет» от загадочной болезни. Это будет означать задержку. И если Каставан сумел его убедить выстроить новую столицу вместо Загада, жемчужины Азахстана, в чем еще он сможет его убедить за это время? А если ваш отец тоже перестанет вдруг спать или не сможет насладиться обществом женщины в своей постели?

– Рога Друйи! – Голос его чуть дрогнул. – Почему бы им просто не прикончить меня?

Я помотал головой.

– Что сделает ваш отец, если вас найдут мертвым?

Глаза Александра расширились от ужаса, когда он ответил мне.

– Он станет пытать и убивать мужчин, женщин и детей во всем Азахстане, чтобы узнать, кто это сделал.

– Значит, они не могут убить вас просто так.

– Значит, дакрах должен завершиться, – он тяжело вздохнул. – Я должен как-нибудь объяснить свое поведение. Я сошлюсь на тебя.

– Нет! – Кровь застыла у меня в жилах, когда я подумал, что Айвон и этот Каставан могут услышать мое имя. – Тогда под угрозой окажется Император. Если демонам не удастся осуществить их замысел, они сумеют извлечь пользу хотя бы из создавшейся сумятицы. Нам необходимо завершить дакрах. Осталось всего три дня, – а мне необходимо было вспомнить все, что я знаю о демонах, заклятиях и прочем.

– Но как мне прекратить эти… превращения? Ты сказал…

– Мы не можем их прекратить. Можно только контролировать их. И то не полностью, – мне пришлось загасить зародившуюся в нем надежду. – Пусть Гизек даст какое-нибудь сильное снотворное. Такое, что обрушься вам на голову дом, вы бы и тогда не проснулись. Но от снов вы никуда не денетесь.

– С этим я справлюсь. А что, если это снова произойдет днем?

– С этим совладать сложнее, – я был почти уверен, что с этим совладать невозможно. Ночью превращение вызвано сном, а вот что провоцирует его днем… – Пожалуйста, расскажите мне все, что вы помните о прошлом вечере и ночи.

Я заставил его рассказать все, что он помнил, трижды. Каждый раз он клялся, что рассказал мне все, и каждый раз в его рассказе появлялись все новые детали. Но какие из них действительно важны? Может, дело в его раздражительности? Нет, иначе он уже обратился бы в зверя у меня на глазах. Возможно, желание, которое охватывает его при виде красивой женщины? Если так, тогда это неизлечимо.