Таня Гроттер и перстень с жемчужиной - Дмитрий Емец Страница 39

Струны контрабаса, в которых сосредоточена была его полетнаямагия, отяжелели от воды. Контрабас летел неохотно, без прежней буйнойрезвости. Таня не могла набрать высоту и, чтобы не сломать в лесу контрабас илисмычок о ствол дерева, полетела вдоль побережья. Под ней, в каких-тотрех-четырех метрах (выше контрабас не желал подниматься), пролегала широкаяполоса пляжа, которую изредка пересекали каменистые насыпи и складки осыпавшихсягор, похожие на пыльные портьеры.

Неожиданно впереди, там, где песчаная коса выходила в океан,она увидела человека. Человек стоял к ней спиной и не видел ее. Лицо егоскрывал капюшон. Таня невольно задумалась, кто это и что он делает здесь, такдалеко от Тибидохса?

Страшный, грузный, казавшийся очень широким в темном плаще,неизвестный стоял на краю косы и, вскинув над головой руки, творил магию.Колоссальное напряжение угадывалось в его руках и могучей спине. Багровые,похожие на гаснущие угли искры, отрывавшиеся не от кольца даже, а от ногтейвсех десяти его скрюченных пальцев, шипя, летели к воде и гасли. Океан же, там,где искры касались его, приобретал розоватый оттенок. Воды его светилисьгрозно, кроваво.

Таня хотела окликнуть мага, для того хотя бы, чтобыпопытаться увидеть его лицо, однако что-то ее остановило. Ей показалось, что,если она сейчас голосом и выдаст свое присутствие здесь, это может стоить ейжизни. Их магическая мощь явно несопоставима. Решив, что обязательно расскажетобо всем Сарданапалу или Ягге, Таня легла животом на гриф контрабаса и бесшумнопронеслась дальше.

Человек все так же неподвижно, как изваяние, стоял на косе,казавшейся в ночи белой полосой, и, вскинув руки, сыпал в океан алые искры…

* * *

Еще издали Таня увидела, что небольшая площадь,расположенная сразу за подъемными воротами Тибидохса, залита светом. Огоньмножества факелов плескал и отражался от влажных стен и брусчатки, за столетияотполированной неисчислимым множеством ног. Почетный караул из двенадцатиодетых в шкуры циклопов выстроился со стороны ворот. На лице каждого циклопа –с вытаращенным единственным глазом – светилась такая утробная торжественность,что невозможно было смотреть без смеха.

То и дело высоко в небе сверкали все семь радуг ГраальГардарики, свидетельствуя о том, что прибыл еще один гость. И сразу, какпредписывал давно сложившийся обычай, циклопы начинали гулко топать ногами иразмахивать дубинами.

Оркестр привидений, в полном составе собравшийся на стене,исполнял нечто невообразимое. Причина была в том, что поручик Ржевский добралсядо группы ударных и теперь с увлечением гремел медными тарелками на своюоглушенную и временно притихшую супругу. Недолеченная Дама морщилась и, точнокинжалом, грозила ему градусником.

«Чего это все при таком параде? Неужели наши уже слетаются?Прямо сейчас, в ночь на двадцать третье?» – подумала Таня радостно, мгновеннозабывая и про свою начинавшуюся простуду, и про зловещую фигуру на берегу.

Решив, что жизнь и без того коротка и дразнить Поклепа,который был тут же и шнырял между циклопами, лишний раз не стоит, Таня заранеесоскочила с контрабаса и шла по мосту, обхватив тяжелый инструмент обеимируками.

Еще с десяток шагов – и Таня оказалась в пестрой толпе.Первокурсники, второкурсники, третьекурсники… А они-то, интересно, что тутделают? Это, видно, возраст такой, когда стараешься всюду успеть. Неужели они сВанькой и Ягуном были такими же вездесущими и бестолковыми? Помнится, в одиндень ухитрялись и подвалы облазить, и циклопов подразнить, и на крыше БольшойБашни побывать.

Но вот наконец замелькали и знакомые лица. Вот Аббатиковаразговаривает с кем-то, кто стоит к ней спиной. А вон и Шурасик! Важный такой,весь магфордский, в квадратных очках, прибавляющих ему лет пять, не меньше.Таня улыбнулась. Она и сама бывала в Магфорде и отлично представляла, откудаочочки. Не из леса, вестимо.

Из полуподвального магвазинчика в синем общежитском корпусе,где можно купить шапку солидности, капли датского короля или ботинки мудрости.Ну не смешно ли, когда в одном и том же магвазине стареющий преподавательзастенчиво приобретает таблетки «Бабуин» или носки юности, а тут же, в двухшагах от него, такой вот зелененький и бледненький Шурасик хочет поскореенакинуть себе лет пять-десять? Хотя нет, Шурасику всегда удавалось производитьсолидное впечатление. Вот и сейчас он стоит и с великодушным видом молодогоученого, обучающего обезьян устной речи, беседует с Демьяном Горьяновым.Горьянов стал еще носатее, еще противнее. Кажется, от него теперь не толькомолоко скиснет, но и сыр заплесневеет.

Таня издали помахала Шурасику. Пробиться к нему через толпувсе равно было невозможно. К тому же они виделись недели две назад, когда Таняпривезла ему в Магфорд приглашение. В Магфорде она в тот раз провела не большеполучаса. Боялась случайно встретиться с Пуппером.

А вот и Пипа, яркая, как попугай, и круглая, как кегельныйшар. Пипа что-то втолковывает Бульонову, а высоченный Генка кивает, какгрустный ослик. Ну просто пузырь и соломинка! Пипа – настоящая тетя Нинель!Крови дяди Германа в Пипе и капли не ощущается.

Таня стала пробираться сквозь толпу. Контрабас мешал ей,однако оставить его она не решалась. Наступят еще, раздавят, а потом скажут,что так и было – дело известное.

Поручик Ржевский грохнул у нее над самым ухом тарелками иумчался дальше, хохочущий, счастливый. За ним, завывая и роняя ядовитые слезы,летела его супруга – сгусток уныния в юбке.

Таня надеялась поскорее проскочить к внутренней галерее, аоттуда, по короткому пути, на Жилой Этаж, где можно будет переодеться и просушиться.В горле когтистыми кошачьими лапами скреблась завтрашняя простуда. Ноздрищекотал созревающий насморк. В кроссовках уныло хлюпала вода. Мокрыйдраконбольный комбинезон прилип к спине. О том, как выглядели ее волосы, думатьвообще не хотелось. Даже при том, что Таня своей внешности никогда не придавалаособого значения, выглядеть так, как она выглядела сейчас, было неудобно. Какаядосада, что она не догадалась пробраться в Тибидохс через стену где-нибудьподальше от ворот!

Таня почти пробилась к темному входу во внутреннюю галерею,когда, по закону подлости, справа от нее вынырнула Зализина. Увидев Таню, онана миг застыла, словно не веря своим глазам, а затем лицо ее задергалось, как уприпадочной.

– О, какие зверушки! Кого я вижу! Смотрите все: Гроттерша!Настоящая Гроттерша! – воскликнула она, заламывая руки.

– Здравствуй, Лизон! Рада тебя видеть! – спокойносказала Таня.

– Ты меня рада видеть? ТЫ? А уж я-то как рада! Такрада, что прямо сил нет! – затряслась Зализина.

– Ну вот видишь, Лиза, как все чудесно! А теперь япойду, хорошо? – сказала Таня твердым голосом.