Серый ферзь. Летающие острова - Александр Бушков Страница 39

С тем Сварог и отвернулся от экрана.

– Ты не забыл обо мне? – очаровательно наклонивголовку, улыбалась в дверях Маргилена. – Любимая постановка?

– Да нет, померещилось кое-что. Пойдем, моя радость.

В танцевальном зале стояло несколько угловатых мешков, ивозле них ожидающе прохаживался дворянин, тот, самый потрепанный и задиристый.

Сварог открыл коробочку и сказал:

– Вот это – головоломка. Как по-вашему, что с ней нужноделать?

Дворянин был ронерцем и потому раздумывал не более секунды:

– Тринадцать… Пятнадцать… Ага, вот так… – Ондовольно ловко стал двигать квадратики грязноватым пальцем. – Нужно ихпередвинуть так, чтобы цифры стояли по порядку, верно? Не вынимая?

– Совершенно верно, – сказал Сварог. – Высейчас отвезете мешки в лавки, где торгуют головоломками. По мешку в лавку.

– Ваша милость, лучше бы сначала выправить патент, этож приличные деньги…

– Это долго?

– За полчаса можно справиться.

– Валяйте, – сказал Сварог. – Можете взятьпатент на свое имя, мне безразлично. И меня не интересуют вырученные от продажиденьги.

– Благодарю, ваша милость! Прикажете бежать?

– Стоп, – сказал Сварог. – Теперь начинаетсясамое главное. – Он выстроил квадратики по порядку, от первого допятнадцатого, потом поменял местами «15» и «14». – Насколько я знаю,решение задач на премию у вас обставляют так, что сжульничать невозможно?Стряпчий, свидетели…

– Верно, ваша милость.

– Найдите такого стряпчего. Пусть оформит все, какнадлежит, – ну, вам лучше знать… И объявите: тот, кто вернет квадратики впрежнее положение – из этого, именно из этого! – получит тысячу ауреевзолотом. Все поняли? Выполняйте.

Дворянин махнул лакеям, они взвалили брякающие содержимыммешки на плечи, и вся компания скрылась. Сварог самодовольно улыбнулся, гордыйсобой.

Память у него была необычайно цепкая, и в ней, словно врыбацкой сети с мелкими ячейками, застревало превеликое множество самых разныхсведений, случайно прочитанных или услышанных…

В частности – сведения, прочитанные у товарища Перельмана.Когда в семидесятых годах девятнадцатого века в США придумали эту игрушку,моментально проникшую в Европу, разразилось форменное национальное бедствие.Играли все – в городах и деревнях, на заседаниях германского рейхстага и влондонском Сити. Хозяева контор и магазинов специальным приказом запрещаликлеркам и продавцам брать в руки «пятнашку» в рабочее время. Когда за решениеодной из позиций была назначена большая премия, торговцы забывали открыватьмагазины, крестьяне – кормить скотину и пахать, машинисты – останавливатьпоезда на станциях. Люди ночами простаивали под уличными фонарями, двигая квадратики.

А та позиция, та задача, между прочим, оказаласьнеразрешимой. Но математики доказали это гораздо позже, и чума под названием«пятнадцать» свирепствовала еще долго. В Равене, никаких сомнений, горячкавспыхнет еще более азартная…

«Не запустить ли им немного погодя и кубик Рубика?» – невсерьез задумался Сварог. Уж он-то всяко не должен быть известен ронерцам. Иточно вызовет бум. При их-то безумной любви к головоломкам. Денег заработатьможно, подарить людям развлечение не без пользы, прославить детище венграРубика за много веков до рождения изобретателя. Да, не было б других забот…

– Я обижусь и рассержусь, – напомнила о себеграфиня.

– Маргилена, дорогая, – сказал Сварог. – Какпо-твоему, сколько времени пройдет, пока эта игрушка завоюет столицу?

– Великие небеса, да уже к вечеру ее начнут продаватьсотнями! Через два-три дня она будет в кармане у каждого…

– Великолепно, – сказал Сварог. – Видишь ли,если поменять местами «15» и «14», невозможно вернуть квадратики в прежнееположение, не вынимая их из коробки. Невозможно. Научно доказано.

– Что-то я не пойму… Ну и что?

Сварог ухмыльнулся:

– Пока ученые математики обратят внимание на очереднуюзабаву, много воды утечет… И скажи-ка ты мне, как поведут себя славные равенцы,если через пару дней пройдет слух, что по наущению горротцев герцог Орк, убивавтора, украл секрет решения и хочет тайно увезти?

Графиня оторопело уставилась на него, охнула и неудержимозахохотала.

Сварог подхватил ее в объятия и долго хлопал по спине, покане успокоил.

– Ой. Ой. Ой… – Она торопливо приводила в порядокприческу. – Да его дом разнесут по камешку, а самого разорвут на мелкиекусочки, если он не отдаст секрета… Горротцев будут ловить на улицах, начнетсятакое… Ты великолепен! И ведь Орк ни за что не догадается…

– Очень надеюсь, – сказал Сварог. – Наверхуна его авантюры и без того смотрят косо, если он окажется замешан в такойскандал, вмешается наместник и своей властью выставит его отсюда…

Графиня вновь залилась хохотом. В дверь обеспокоеннопросунулся унылый граф Дино.

– Брысь! – цыкнула Маргилена, замахиваяськоробочкой, и граф улетучился, как призрак. – Попросить кого-нибудь, чтобыпроткнули болвана на поединке? Да нет, жалко дурака…

– Ну, он тебя, наверное, страшно любит… – сказалСварог с дешевым великодушием счастливого соперника.

– Да мне от него тошно! Он лампу всегда гасит, неловкоему, изволите ли, видеть! И спину царапает!

– Тогда понятно… – сказал Сварог. – Милая, ястрашно жрать хочу.

– Ну еще бы, целый день мотался по городу… Пойдем, яуже распорядилась. Супруга пригласим к завтраку, счастлив будет, болван… –Она вышла в коридор и громко постучала в одну из дверей. – Граф, мы васприглашаем к завтраку, поторопитесь!

В сопровождении сияющего графа они спустились в столовую.

– Мара еще спит? – спросил Сварог. Облизнулся,накладывая себе на тарелку зажаренных до хрустящей золотистой корочки голубей.

– Боюсь, совсем наоборот.

– Как это понимать?

– Она давно уехала к Сенгалу. Смотреть коллекциюдрагоценностей, понимаете ли… Мы все с ней обсудили и решили, что второготакого случая не представится. Со смазливыми малолеточками наш герцогпревращается в тряпку, веревки вить можно…

Сварог встал, не отодвигая кресла. Зазвенели, разбиваясь,бокалы, вино потекло по вышитой синей скатерти, шарахнулись лакеи. Графиня тожевстала, побледнев, попятилась, не сводя с него огромных испуганных глаз.

Он чувствовал, как лицо стянуло в дикую гримасу, как кровьбарабанит в виски.

Граф отважно бросился наперерез, и от его дурацко-унылойфизиономии, исполненной к тому же отваги, Сварог как-то опомнился, сник. Сел застол, оттолкнул тарелку с голубями, ни на кого не глядя, потянулся к бутылке,отыскал на столе целехонький бокал. Воображение услужливо подсовывало емуяркие, четкие, замысловатые картинки происходящего сейчас в доме герцога, онвыругался, яростно засопел от злости и стыда.