Серый ферзь. Летающие острова - Александр Бушков Страница 38

– Как-то не довелось…

– Жаль. Такой увлекательный фильм… А как вам моястатуя? Работа Гая, того самого мальчика…

Статуя изображала обнаженную графиню, стоявшую внепринужденной, изящной позе, с виноградной гроздью в одной руке и копьем вдругой.

– Слушайте, да это же талант! – вырвалось уСварога.

– А я вам что втолковываю? Статуя весьма символична –копьем я, словно Ашореми, без промаха поражаю сердца неосторожных, а гроздьсладкого винограда… – Она вызывающе прищурилась. – Вам объяснять?

– Не нужно, – сказал Сварог.

Ему уже стало ясно, что невинным из этой комнаты не уйти. Ноон не особенно печалился по этому поводу – на него наконец подействовал должнымобразом халат-одно-название.

– Про меня говорят, что я грациознее всех умею лежатьна ковре, – сказала графиня. – Оцените, правда ли это. Даразметайтесь непринужденнее и вы, вы же устали…

Сварог разметался непринужденнее, посмотрел на нее:

– Молва не врала…

– Вы настоящий кавалер, – сказала графиня. –А ваш Гаудин всегда принимался хохотать. И говорил, что я – самая большаячудачка, какую он видел в жизни. И непременно добавлял: но очаровательная дожути. Вы согласны с последним утверждением?

– Всецело, – сказал Сварог. – И давно ужеломаю голову – как получилось, что именно вы стали с ним работать?

– Потому что я незаменима. Вы, мужчины, существапрямолинейные и простодушные. Какой бы магией ни обладали. Когда вы затеваетезаговор или тайную интригу, вас видно за кобонд [13]. А меняникто не принимает всерьез, ни друзья, ни враги. И я добиваюсь успеха там, гдемужчины расшибают лбы. Как-никак моими усилиями были добыты бумаги торговогодома «Браллер». Слышали?

– Конечно, – лихо солгал Сварог, блаженновытянувшись на мягчайшем ковре. – А в истории с алмазными подвескамикоролевы вы принимали участие?

– Нет, – удивилась графиня. – Даже неслышала. Вы про какую королеву? Наша умерла, когда я была еще ребенком…

– Я и забыл, это совсем другая история… – сказалСварог.

– Вы надо мной смеетесь?

– Над собой, скорее…

– А она не будет ревновать, ваша юная головорезка… илиголоворез, как правильно?

– Не знаю, право, – сказал Сварог. – Аревновать она не будет. Не умеет. К сожалению.

– Ах, во-от как… К сожалению? – Графиня склониласьнад ним, лукаво улыбаясь, легонько провела ладонью по его щеке. –Простите, барон, ничего не могу поделать, дабы сохранить вашу невинность… Моимилюбовниками либо бывают, либо нет. А притворяться в глазах двора моимлюбовником, не будучи таковым… Подобного цинизма, крайне для меняунизительного, я в жизни не допущу. Закройте глаза. Я посмотрю в вашемужественное лицо, потом нежно поцелую, и вы не должны думать ни о чем, кромеменя…

Сварог устало закрыл глаза. Когда к его губам прильнулинежные губы, успел подумать, что он – порядочная скотина. Но руки как-то самисобой протянулись, комкая невесомые кружева.

…Снилось что-то смутно-тревожное, бесформенно-кошмарное, онс трудом вынырнул и не сразу вернул себя к реальности – перед глазами маячилиало-голубые узоры, и он не сразу вспомнил, где находится. Он пребывал в полномодиночестве, если не считать мраморной графини, с загадочной улыбкойпротягивавшей ему кисть винограда.

А когда вспомнил во всех мельчайших и приятных подробностях,что происходило в этой милой комнатке на ратагайском ковре, то он невольнорасслабленно потянулся, как сытый кот, а в голову пришла странная мысль. О том,что нонешняя жизнь в роли графа Гэйра на Таларе подарила ему среди прочихнеиспытанных удовольствий еще и такое, как интимное общение с дворянками. Сграфинями да маркизами. Допустимо, конечно, что среди тех женщин, что дарилиему, майору воздушно-десантных войск Станиславу Сварогу, свою любовь напокинутой Земле и отыскались бы некоторые с примесью «голубой крови» в одном изгенеалогических колен. У кого в конце концов, спрашивается, бабушки не грешили?Но титула никто из его земных симпатий не носил, поместьев, замков и родовойспеси не имел. И вот довелось отведать истинных, рафинированных дворянок. «Ну ичто?» – можно спросить самого себя.

А то – и не случайно об этом сейчас подумалось, – чтотолько в этот раз почувствовал он рядом с собой в постели не просто женщину, аграфиню. Маргилене удавалось привносить аристократическое изящество играциозность в любую, даже самую развратную позу. Таким образом создаваямаленький живой скульптурно-любовный шедевр. Ее ласки были утончены и изысканыпри предельной разнузданности. Она отдавалась с ненасытным сладострастием и темне менее величаво.

Еще немного, майор, и ты начнешь ей гимны слагать, как тепоэты, что заряжались вдохновением в объятиях Маргилены.

Сварог собрал крайне живописно разбросанную одежду,облачился, отыскал закатившийся под ковер баронский перстень. Осушил чарочкукелимаса, подумал, подошел к мраморной графине и погладил ее по щеке.

– Ваш виноград прекрасен, – сказал он. – Чембольше ешь, тем больше хочется. Интересно, почему мы все такие клятые кобели,честное слово, мне стыдно, но ведь это ненадолго…

– Ты прелесть.

Он обернулся, как ошпаренный. В дверях стояла втораяграфиня, живая, веселая и свежая.

– А мы тут, видите, самокритикой балуемся… –смущенно сказал Сварог.

– Вы ею всегда только балуетесь, – сказалаграфиня, подошла и чмокнула его в щеку. – Я весела и счастлива, каквидишь. Ты меня очаровал. Отныне изволь обращаться ко мне на «ты», как подобаетлюбовнику. На «вы» я только с теми, кто еще меня не любил, да с супругом. Ну, ис королем, конечно. Прими рапорт, мой генерал. Я послала человека к Гинкеру.Твои загадочные коробочки увязаны в мешки, а одна пребывает отдельно. Один измоих верных прохвостов, самый толковый, ждет. Исключительно толковый малый,однажды подделал вексель Банка Круглой Башни, а это надо уметь… Послушай, яумираю от любопытства.

– Пойдем, – сказал Сварог.

Когда они проходили золотисто-сиреневую гостиную, Сварогмельком бросил взгляд на включенный телевизор, тут же отвел и… вновь вернул кэкрану. Более того, подошел ближе, чтобы убедиться, что ему не мерещится.Вгляделся – не мерещилось.

По телевещанию прогоняли серию очередной тянучки из жизнимаркизов.

Шикарные будуары, страдающие дамы, игривые служаночки исреди всего этого… – кто б вы думали? – герцог Орк. Сначала Сварогдаже подумал, что на экране и впрямь именно герцог собственной персоной, что незнающий слова «покой» авантюрист развлекается и участием в кино. Но быстроразобрался. Нет, не Орк, но артист, очень уж на того похожий. И фигурой, илицом, и одеждой, и манерами, такая же серьга в ухе, характерные словечки.Поэтому о простом совпадении речи быть не могло. Значит, героя сериаласписывали с общеизвестного герцога. Что в свою очередь означает – популяренОрк, имеет место интерес к его персоне, какой и эксплуатируют чуткие кконъюнктуре телевизионщики. А может быть, вдруг подумал Сварог, тщеславныйгерцог заказал свой образ в постановке, заплатив за эту музыку? Как бы там нибыло, а артист старательно копирует Орка. Вот сейчас в декорациях спальнигерой, ублажив на кровати, что не помещается полностью в экран, какую-ту дамочкув золотых браслетах, уговаривает ту, расслабленную и благодарную, помочь ему винтригах против некоего короля. Что ж, вполне в духе прообраза. М-да, мало намОрка в жизни, так добавляют и через искусство.