Черные вороны - Игорь Соболев Страница 39

В Верзерском государстве также произошли знаковые изменения, предопределившие ход дальнейших событий. Ланс Железный принял решение о возрождении Шергийского королевства. Международная ситуация складывалась пока благоприятно для Верезера. Акерум и Керсия залечивали раны, нанесенные беспрерывными войнами, Лингольд Завоеватель был занят борьбой против собственного сына, и ему не было никакого дела до окраинных восточных территорий. Ланс Железный обладал непререкаемым авторитетом внутри страны Его прагматичная и взвешенная политика привела к укреплению государства, он пользовался популярностью в народе.

Первым правителем Шергии становился Алеандр I, сын Ланса Железного и Като, в котором причудливым образом переплелись керситские и шергийские корни. Ранее никто даже представить бы не смог, что подобное возможно. Благородная кровь керситских монархов на протяжении долгих лет, являвшихся яростными врагами шергов, соединилась в одном человеке (напомним, матерью Алеандра была племянница керситского монарха). Сам Ланс Железный сложил с себя полномочия владетеля и официально стал именоваться князем — регентом до достижения совершеннолетия королевича. Статус столичного города был возвращен Темерлину, а Боевой Квадрат вновь стал главным центром принятия решений. Победа в сражении при Ромме принесла всеобщее признание Лансу Железному, обеспечив возрождение Шергийской государственности.

Руководство Керситской империи вполне спокойно восприняло новости, пришедшие из Темерлина. В отличие от предшественников, Роллен V не питал слепой ненависти к шергам, он с уважением относился к своей племяннице, а главное учитывал возросший военный потенциал Ланса Железного. Наиболее опасным соперником для Риены оставались осмины, и главной его заботой оставалось возрождение «Аксенского договора».

Провозглашение Шергийского королевства становилось прекрасным поводом для возврата к былому сотрудничеству. Керситы отправили в Темерлин посольство, с поздравлениями явно намереваясь добиться проведения секретных переговоров. Ланс с полуслова понял истинные намерения Риены.

По сути, в обмен на возобновление военного альянса, Керсия предлагала полное признание Шергийского королевства. Учитывая стремление придать забвению, все недоразумения прошлых лет и необходимость противодействия политике Лингольда Завоевателя (пусть постаревшего и испытывающего значительные трудности, но все же остающегося самым опасным врагом), регент дал согласие. «Аксенский договор» с керситами был возобновлен, а Риена признала королевский статус за наследниками династии Лансов. Вслед за Керсией Шергийское королевство признали и акерумцы, установившие торговые и дипломатические отношения.

Для Лингольда Завоевателя никаких внешних событий просто не существовало. Мятеж Сколта, истребление гизитского народа и отсутствие законного наследника являлись главными заботами для него. Все попытки восстановления добрых отношений с супругой не приносили результата. Айла Строптивая не желала видеть грозного повелителя Мильгарда. Казалось, этот незаурядный человек достиг всего, чего хотел: высшей власти, военной славы, огромного богатства, но счастье оставалось все также не достижимо. С каждым днем Вершитель Запада становился все более подозрительным, любое неправильно произнесенное слово или косой взгляд приводили его в бешенство, а еще одного сына, заподозренного в измене, по его приказу казнили.

Сражение при Алхане, в котором Лингольд командовал войском, будучи больным лишь усугубило недуг. Правитель вновь слег в постель, но лекарям он не доверял, опасаясь отравления (в памяти наверняка всплывали картины многолетней давности, когда молодой, еще не знавший о своей великой судьбе Лингольд, стал главным участником заговора, приведшего к устранению его первого опасного конкурента — Коррина Чернобородого). На все просьбы назвать имя наследника, угрюмый Вершитель Запада отвечал суровым молчанием.

Многие из тех, кто осмелился затрагивать эту второй раз, оказались просто — на просто лишались жизни. Огромное Осминское государство, господствующее в Белом Мильгарде сейчас находилось в глубочайшем кризисе.