Любовница поневоле - Марина Эльденберт Страница 39

— Где этот магазин обуви? — интересуюсь сухо. Пожалуй, слишком сухо, но меня прямо трясет от желания при встрече с Домиником оторвать ему все самое ценное. Даже пальцы подрагивают.

Венера называет адрес, и я понимаю, что это в конце квартала и можно было дойти пешком, но так как мы уже в машине, приходится ехать.

— Надеюсь, там мы не встретим Одри, — говорю себе под нос. — Встреча с невестой Доминика уже как плохая примета, хоть на улицу не выходи.

Моя фраза, кажется, срабатывает на все еще бледную Венеру ободряюще:

— Прима Мэдисон…

— Чарли, — поправляю я.

— Чарли, прошу прощения за этот инцидент.

— Вы тут при чем? — интересуюсь, выбирая новое место для парковки. — Не вы же гадости про себя говорили.

— Я должна была это предусмотреть.

— Как? Заткнуть ей рот трусами?

У Венеры вырывается нервный смешок.

— Было бы неплохо.

— Соглашусь.

На долю секунду я даже чувствую что-то вроде симпатии к этой волчице, но потом вспоминаю слова донельзя противной невесты. Улыбка Венеры тут же испаряется.

— Одри не права, — говорит она. — Между мной и примом Экротом ничего нет и не было. Я всего лишь ассистент.

— И кому верить?

Вопрос риторический, но волчица понимает его буквально.

— Если не верите мне, спросите у него самого.

Можно подумать, Доминик — святой! И честный.

— Меня не интересует прошлое прима Экрота, — говорю. — Я так понимаю, в вашем обществе это норма — пить кофе с невестами и с бывшими пассиями…

— Кто вам такое сказал? — внезапно сверкает глазами Венера. — Я вообще не представляю, как получилось, что вы с Одри знакомы.

— Это была случайность.

— Это многое объясняет.

Я почти готова ей поверить. Почти, потому что здесь явно кое-что не стыкуется.

— Если у вас с ним ничего не было, почему ты не поправила Одри, когда она сказала про любовниц?

Венера тяжело вздыхает:

— Потому что уже устала это делать.

Да, думаю, для Одри существует свое мнение и неправильное, но мне не хочется разбираться во всем этом дальше. Я понимаю, что новая встреча с невестой Доминика высосала из меня все силы и продолжать шопинг я просто не в состоянии.

— Мы можем перенести покупку обуви на другой день? Я не готова продолжать. Куда тебя подвезти?

Венера долго смотрит на меня, прежде чем ответить:

— Когда от меня отказалась семья, прим Экрот взял меня ассистентом. Помог устроиться и начать новую жизнь, а взамен попросил серьезно отнестись к своей работе. Но если вам неприятна моя кандидатура, вы можете попросить о замене ассистента.

Бесы! Не думала, что обижу кого-нибудь отказом покупать шпильки.

— Ты хорошо выполняешь свою работу. Я бы сказала, идеально. И я буду рада, если мы перенесем нашу встречу на субботу или воскресенье и перейдем на «ты». Мне так гораздо проще общаться.

— Как приму Экроту, — улыбается Венера. — Теперь я понимаю, почему вы вместе. Вы вообще с ним очень похожи.

Я и Доминик?!

Я так не думаю, но держу свое мнение при себе. Судя по тому, что Венера рассказала, вервольф для нее действительно святой. Только я и другую сторону его знаю.

Она просит высадить ее возле одного из магазинов, а я еду домой. Даже не так надолго застреваю в пробках. Квартира встречает меня тишиной и умиротворением. И это именно то, что мне сейчас надо.

Я скидываю кроссовки, сбрасываю пакеты прямо на пол и босиком шлепаю на кухню, чтобы попить воды. Это был долгий день, который наконец-то, слава Владыке, завершился! Никаких ассистентов Доминика. Никаких невест Доминика. Никаких мыслей о Доминике.

Только я и моя книга.

Прохожу гостиную и понимаю — что-то не так. Я всегда оставляю приоткрытым окно, поэтому здесь всегда прохладно и пахнет свежестью. Но сейчас окно закрыто и в воздухе отчетливо ощущается сладковато-приторный аромат. Настолько отчетливо, что хочется немедленно проветрить комнату. Что я и делаю, распахивая окно на полную, а после включаю свет.

Источник запаха — большая корзина тропических цветов. Прекрасных, но настолько сладко-вонючих, что меня едва не мутит от этого аромата.

Ну и кто подарил мне этот кошмар?

А главное, как пронес в мою квартиру?

Единственный, кто приходит в голову, — Доминик. Но почему такой странный выбор?

Подойдя ближе, я замечаю карточку в самом центре букета. На ней просто написано: