Тени войны - Алекс Орлов Страница 38

Связавшись со своим старым тренером, Памела узнала, что тот, кто может ей помочь, какое-то время жил неподалеку от Цветочной площади в Старом квартале. Она получила его адрес и отправилась на поиски.

Нужный ей дом находился напротив антикварной лавки. Памела долго вдавливала кнопку древнего звонка, пока за дверью не послышались шаги. Дверь открыл пожилой человек. Памела поздоровалась и сообщила, что она от господина Ли, который передает привет своему старому другу и извиняется за свое долгое молчание. Хозяин улыбнулся и пригласил девушку пройти внутрь дома.

Оказавшись в старой гостиной, обставленной деревянной мебелью, Памела чуть не забыла, зачем она пришла. И, только выпив две чашки чудесного жасминового чая, она спохватилась.

Внимательно выслушав ее рассказ, радушный хозяин пообещал помочь Памеле.

— Я приду к вам завтра… А пока дайте этому человеку отдохнуть и не беспокойте его. Для того, что ему предстоит, понадобятся силы и спокойствие.

— Но, извините, я не спросила, как вас зовут? Сообщите мне свое имя, и я закажу вам на завтра пропуск…

— Не беспокойтесь насчет меня. Я обойдусь и без пропуска. А знать мое имя вам ни к чему — меньше хлопот. Можете меня называть Вороном.

— Почему же так странно? — удивилась девушка.

— Но ведь должны же вы меня как-то называть… А Ворон — звучит ничуть не хуже, чем Фокс или Бидли… Памела решила, что самое время уйти.

Вечером Макс выслушал сбивчивый рассказ Памелы о ее визите к Ворону.

Пэм поделилась опасениями, что этот человек немного не в себе. На что Максимилиан ответил:

— Подождем до завтра. А ты выпей успокоительного и ложись спать. Завтра у нас много работы…

В блоке отделения специальной медицины собрались все, так или иначе связанные с проблемой Романа Персика. Четверо основных экспертов-медиков по вопросам мозгового сканирования, Джон Бидли, Максимилиан Фокс и Памела Кох.

Персик тихо сидел в углу, смирившись со своей участью. Ждали появления Ворона.

— Ну и где же твой сумасшедший? — спросил Билли. — Я на всякий случай предупредил охранников на проходной, чтобы мне сообщили о прибытии гостя без пропуска. Но что-то они молчат… Если ничего не произойдет еще пять минут, мы снова обратимся к нашей медицине…

В это время дверь блока открылась, и на пороге показался Ворон.

— Здравствуйте, господин Ворон, — сказал Бидли, поднимаясь, и крепко пожал прибывшему руку. — Честно говоря, несмотря на предупреждение, ваше появление здесь было для меня довольно неожиданным. Мы надеемся, что вы поможете вернуть нашему пациенту память. Эта информация очень ценна для нас, и не исключено, что она спасет человеческое Сообщество от порабощения.

— Что же, я готов приступить без лишних разговоров…

Ворон подошел к лежащему Персику и попросил показать одну руку. Все окружающие с недоумением наблюдали за манипуляциями Ворона, когда он начал медленно поглаживать ладонь пациента. Он что-то тихо спрашивал у Персика, а тот в ответ кивал. В какой-то момент глаза пациента закрылись, и он погрузился в глубокий сон. Врачи сосредоточили все свое внимание на показаниях приборов, регистрирующих состояние Персика. Ворон посидел возле старика несколько минут, а затем дотронулся до его лба. Пациент открыл глаза и удивленно посмотрел по сторонам. Ворон отошел в сторону и сделал приглашающий жест Бидли, Майор подошел к кровати и спросил:

— Господин Персик, вы не могли бы вспомнить, что хотели от вас люди, которые увозили вас ночью?

— Конечно, могу… Я все вспомнил… Я собирал для них какое-то мудреное устройство связи. Я очень хорошо запомнил всю схему. Дайте мне бумагу, и я все запишу.

Немедленно подали бумагу и карандаш, и старый мастер быстрыми профессиональными движениями набросал схему и указал наименования деталей.

Потом он на секунду прервался и на отдельном листе нарисовал еще что-то, сделав короткую надпись. После этого протянул листы майору Бидли. Тот с интересом просмотрел записи, а потом, оторвавшись, недоуменно глянул на Персика:

— Вы нарисовали сменный картридж и написали, что внутри него находится сушеная трава…

— Да, это полынь…

— А что там делает полынь? Вы что, открывали картридж?

— Нет, картридж открыть невозможно… Но я откуда-то знаю, что там полынь…

Майор хотел обратиться за разъяснениями к Ворону, но того уже не было.

— Ну вот, наш таинственный друг исчез не попрощавшись, — с нескрываемой досадой заметил Бидли. — А у меня к нему было так много вопросов… Макс, сейчас же отнеси эти записи электронщикам, а вы, Памела, завтра отправляйтесь к этому Ворону и официально пригласите его ко мне на беседу.

Утром следующего дня Памела стояла на крыльце дома напротив антикварной лавки и терзала старый звонок, но никто не открывал ей дверь. Пэм пробовала стучать, когда сзади раздался голос:

— Что такого страшного случилось, что вы хотите разнести мою собственность?

Пэм обернулась и увидела толстого человека в вязаной кофте и парусиновых штанах. На ногах у него были старые комнатные тапочки.

— Прошу прощения, но мне нужен человек, который здесь живет. Вы случайно не знаете, когда он придет?

— Боюсь, что теперь уже никогда. Я его бывший домовладелец. Он съехал.

Вчера вечером.

— Но вещи… может быть, он приедет за вещами… У него там деревянная мебель, картины. Все очень дорогое.

— Все свои вещи он уступил оптом хозяину антикварного магазина. Вот этого — напротив. Больше ничем вам помочь не могу… Эй, а может, вам пригодилась бы его квартира? Я сдаю ее недорого… — спохватился домовладелец.

— Нет, спасибо, — уходя, бросила Памела. Под руководством мастера Персика через две недели устройство связи было скопировано, но как его испытывать, никто не представлял себе, пока Максимилиан Фокс не напомнил о содержащемся в отдельном медицинском боксе человеке, вывезенном с помощью Памелы из госпиталя ВВС.

С тех пор он оставался в исследовательском подразделении НСБ. А постоянно поступавшие из Ассамблеи, всяческих комитетов и просто от частных лиц протесты, запросы и требования официально пропускались через бюрократический аппарат, где бумаги регистрировали, подшивали и ставили на очередь к рассмотрению. На том все и заканчивалось.

По результатам наблюдения за прооперированным в госпитале специалистами НСБ были сделаны выводы, что биологический процессор в мозгу у пациента полностью развился и это отразилось на его поведении. Человек стал менее эмоционален, непривередлив в еде и вовсе не стремился к общению.

Когда его навестили майор Бидли и Максимилиан Фокс, в сопровождении троих врачей, он сидел в своем боксе на кушетке и рассматривал свежие иллюстрированные журналы.

Пациент вежливо ответил на приветствие вошедших и снова погрузился в созерцание фотографий. Бидли посмотрел на Макса и кивнул. Тот извлек из принесенного чемоданчика прибор и, включив его, повернул ручку настройки.