Конан. Кровавый венец - Роберт Говард Страница 38

Не в его натуре было сидеть неподвижно, дожидаясь возвращения девчонки. Чисто инстинктивно он решил обследовать нишу — нет ли другого выхода. И выход нашелся. За шпалерами обнаружилась узкая щель, которая привела Конана к резной двери, едва видимой в луче тусклого света, проникавшего из коридора. Пока Конан ее разглядывал, за нею хлопнула еще какая-то дверь, потом донесся приглушенный гул голосов. Один из голосов показался Конану знакомым, и на загорелом лице короля появилось зловещее выражение. Не раздумывая, скользнул он в узкий проход и затаился у двери, точно пантера, подкарауливающая до-оычу. Дверь оказалась не заперта. Действуя умело и очень осторожно, Конан чуть-чуть ее приоткрыл.

С той стороны тоже висели занавеси, но сквозь неплотно задернутые бархатные шторы Конану удалось заглянуть и комнату, освещенную пламенем единственной свечи, горевшей на эбеновом столике. В комнате находились двое. ()дин — покрытый шрамами, злодейского вида оборванец в кожаных штанах и видавшем виды плаще. Вторым был Тараск, король Немедийский.

Тараск явно нервничал, был бледен и все время оглядывался, будто боялся услышать какой-нибудь звук или приближающиеся шаги.

— Отправляйся тотчас же и не мешкай в пути, говорил Тараск.— Он глубоко погружен в дурманные сновидении, но откуда знать, когда его угораздит проснуться.

— Вот уж не ждал я услышать из уст Тараска слова, исполненные страха,— пробурчал его собеседник.

Голос у него был низкий и грубый.

— Ты прекрасно знаешь,— нахмурился король, что обычных людей я не боюсь. Но когда я увидел, как при Валкие рушились скалы, я убедился: мы воскресили не какого-то шарлатана, а сущего демона. Я боюсь его силы, по тому как не знаю, сколь далеко она простирается. Я понял только одно: сила как-то связана с проклятым камнем, который я у него выкрал. Он вернул его к жизни, и, видно, на нем-то и ли ждется все колдовство. Недаром он так надежно спрятал его! Но я дал одному из рабов тайный наказ проследить за чародеем, и раб подсмотрел, как он положил Сердце в золотую шкатулку и спрягал шкатулку в тайник. Но я ни за что не осмелился бы похитить камень, если бы Ксальтотун не заснул сном черного лотоса… Итак, именно он — основание могущества колдуна. С его помощью Ораст вернул Ксальтотуна к жизни. А он, опять же с помощью камня, сделает нас всех своими рабами, если мы не убережемся. Теперь возьми его и выброси в море, как я велел. Только смотри, выброси подальше от берегов, чтобы шторм или прилив не вынесли его снова на сушу. И не забудь, ведь я тебе хорошо заплатил.

— Это верно,— ответствовал негодяй.— Сказать по правде, король, не в одном золоте дело: за мной долг благодарности. Даже воры умеют быть благодарными.

— Когда бросишь эту штуку в море,— сказал Тараск,— можешь больше не считать себя моим должником, в чем бы ни заключался твой долг.

— Я поеду в Зингару и в Кордаве сяду на корабль,— пообещал вор.— Я не смею показаться в Аргосе из-за убийства одного тамошнего…

— Мне все равно, так что договорились,— перебил король.— Вот, возьми. Конь ждет тебя во дворе. Ступай же — и поторопись!

Что-то перешло из рук в руки — что-то, больше всего похожее на частицу живого огня. Конан лишь мельком успел заметить его. Вор надвинул на глаза широкополую шляпу, завернулся в плащ и поспешно вышел из комнаты.

Дверь едва успела закрыться за ним, когда ярость и жажда отмщения взметнули Конана в стремительном, смертоносном прыжке. Он сдерживался, пока мог, но всему есть предел. От близости заклятого врага кровь варвара заклокотала в жилах, начисто смыв всякую осторожность.

Тараск уже направился к внутренней двери, но Конан, разметав занавески, кровожадной пантерой ринулся в комнату. Тараск обернулся, но кинжал Конана вонзился в него еще прежде, чем он успел разглядеть, кто же напал.

Однако смертельного удара не получилось, Конан понял это тотчас. Его ступня угодила в складки портьеры и подвела его в прыжке. Клинок вошел Тараску в плечо и пропахал по ребрам. Король Немедии отчаянно закричал.

Страшный удар и тяжесть обрушившегося тела швырнули Тараска прямо на столик, тот опрокинулся, и свечка погасла. Оба противника рухнули на пол и запутались в портьерах. Конан вслепую наносил удар за ударом и никак не мог попасть в Тараска, который вопил во все горло от боли и ужаса. Страх придал немедийскому королю сверхчеловеческие силы — вырвавшись, он убежал в темноту с криком:

— Спасите! Стража! Аридей, ко мне! Ораст! Ораст!..

Конан поднялся, отшвырнув занавесь. И, ругаясь на чем

свет стоит, пинком отбросил обломки стола. Что может быть горше неудавшейся мести! Вопли Тараска еще слышались в отдалении; во дворце начинался переполох. Немедиец удрал в темноте, и Конан не мог сообразить, в какую сторону он скрылся, а главное, куда следовало теперь бежать ему самому. Плана дворца Конан не знал. Необдуманная месть сорвалась; оставалось попробовать спасти свою шкуру — если получится…

Ругая последними словами судьбу за постигшую неудачу, Конан тем же проходом вернулся в свою нишу, и сейчас же к нему подбежала Зенобия.

— Что случилось? — вскрикнула девушка. Ее глаза были круглыми от ужаса,— Дворец так и гудит! Но, клянусь, я не предавала тебя! Я…

— Нет, это я разворошил осиное гнездо,— проворчал он.— Хотел тут сквитаться с одним, да не получилось. Как бы поскорее выйти наружу?

Она схватила его за руку и во всю прыть помчалась по коридору. Но добежать до двери они не успели: та уже сотрясалась от ударов — в нее ломились с другой стороны. Зенобия, всхлипнув, заломила руки:

— Мы отрезаны! Возвращаясь, я заперла эту дверь… через нее ведет путь к тайному ходу… Сейчас они ворвутся сюда!

Конан оглянулся: с другого конца коридора слышались невнятные крики, и, еще не видя врагов, киммериец понял — опасность не только впереди, но и за спиной.

— Сюда! Скорее сюда! — Девушка пересекла коридор и распахнула перед ним дверь какой-то комнаты. Конан последовал за нею и вдвинул в ушки золоченый засов. Он стоял в прихотливо убранном покое, где, кроме них двоих, никого не было. Зенобия тянула его за руку, увлекая к окошку. Сквозь позолоченную решетку виднелись кусты и деревья.

— Ты сильный,— задыхаясь, вымолвила Зенобия.— Ты еще сможешь спастись, если сломаешь решетку. В саду полно стражи, но кусты там густые, ты спрячешься. Южная стена сада — это и городская стена. Переберись через нее, и ты на свободе. Там, возле дороги, ведущей на запад, в нескольких сотнях шагов от фонтана Траллоса тебя ждет конь, спрятанный в чащобе. Ты знаешь, как добраться туда?

— Знаю, но что будет с тобой? Я думал забрать тебя отсюда.

Радость озарила ее лицо, сделав его еще краше.

— О боги, чаша счастья моего переполнена… Но я не задержу твоего бегства. Если я обременю тебя, ты погибнешь! Не страшись за меня, они никогда не заподозрят, будто я помогала тебе по собственной воле. Спеши же! Слова, которые я только что слышала, долгие годы будут наполнять светом мою жизнь.