Эра надежд - Андрей Величко Страница 38

Осенило меня еще в том мире, за несколько лет до эмиграции в семнадцатый век, когда наша дорогая Дума приняла закон о… блин, как же ее… кажется, монетизации льгот пенсионеров. То есть льготы просто отменили на хрен, а старикам, чтобы не вякали, кинули по паре мелких монеток, отсюда и произошло название реформы. Ох, размечтался я тогда: вот бы сейчас в зал заседаний сотен пять этих самых пенсионеров! Необязательно с автоматами, простых двустволок вполне хватит. До чего же демократические решения тогда были бы приняты! Наступила бы не жизнь, а натуральная сказка. Я тогда, наверное, и в семнадцатый век сдернул бы не с таким энтузиазмом.

Но возможности повлиять на парламентский процесс появились у меня только здесь, и следовало уточнить, как именно ими пользоваться. Причем начать, как и положено, с рассмотрения максимального ожидаемого результата. На что он может быть похож?

Итак, парламент собирается принять решение о войне или мире, одинаково судьбоносное как для России, так и для Швеции. Причем шведы там есть, и в немалых количествах. А русских – ни одного! Непорядок. Значит, надо как-то отправить на заседание своих делегатов. Не очень много – Преображенского полка плюс батальона осназа Ост-Австралийской компании парламентариям вполне хватит. И можно быть уверенным, что в таком случае они примут самое что ни на есть взвешенное решение. Осталось только продумать детали данного делегирования, и проблема будет решена.

Кроме всего прочего, следовало показать мировому сообществу, что в данный момент Швеция поступает не очень правильно. Вот возьмем, например, Россию с Турцией. Эти страны спокон веку относились друг к другу хуже, чем кошка к собаке. Но как только обе они установили нормальные отношения с Австралией, процесс тут же вошел в цивилизованные рамки. Грубо говоря, теперь требовалось получить наше согласие, прежде чем начинать пакостить соседу. А мы его даром никогда не давали, так что противоборствующие стороны старались разрешить конфликты как-нибудь подешевле. То есть с минимальными разрушениями и потерями.

В Войне за испанское наследство все воюющие стороны опирались на поддержку Австралии, причем, как правило, они заручились ею заранее. А тут какая-то, извините за выражение, Швеция ведет себя так, будто в мире вообще нет никаких великих держав, кроме нее! Такие поползновения необходимо давить в зародыше, в этом мы с Ильей были абсолютно солидарны.

Способ же делегирования наших представителей в Стокгольм был уже не только давно придуман, но и столь же давно опробован, показав прекрасные результаты. Произошло это в одна тысяча восемьсот девятом году, автором же идеи был лично царь Александр Первый. Что интересно, когда он предложил воплотить ее в жизнь командующему соответствующей группы войск генералу Кноррингу, тот отказался, сочтя задачу трудновыполнимой. Посмотрел бы я на теперешнего генерала, ляпнувшего подобное в ответ на приказ Петра! Впрочем, и в Австралии было бы почти то же самое. Разница лишь в том, что русский царь такого генерала повесил бы, а австралийский император – расстрелял.

Но Александр как-то не ощущал всей прогрессивности подобных методов воспитания генералитета, так что он просто поручил операцию Барклаю де Толли. Который хорошо понимал, что такое дисциплина, в силу чего, получив приказ, ответил «есть!» и приступил к подготовке операции. Времени было очень мало, но он блестяще справился и с ее подготовкой, и с проведением. Меньше чем через месяц, седьмого марта, жители Стокгольма были разбужены громом русских орудий. Беспримерный марш тридцати тысяч человек при тридцати восьми орудиях по льду Ботнического залива завершился у стен шведской столицы, что очень способствовало скорейшему окончанию войны со Швецией и, в качестве бонуса, присоединению Финляндии к России.

Разумеется, наши условия несколько отличались от тех, в которых пришлось действовать Барклаю и его войскам. Но, что характерно, в обе стороны. В одном задача была явно труднее – мы не могли позволить себе стартовать с территории Финляндии, и, значит, путь даже в самом благоприятном случае оказывался раза в полтора длиннее. Зато у нас было достаточно времени на подготовку – как минимум год. Наконец, сейчас для душевной беседы с господами парламентариями вовсе не требовалось тридцатитысячного войска. Карл почти подчистую выгреб из Швеции всех, способных держать ружье, и, по моим прикидкам, для одоления оставшихся там малочисленных и разбросанных по стране частей хватит десяти тысяч человек. Правда, пушек надо побольше, а еще минометов, но для чего, спрашивается, заводы компании работают в Донецке в две смены?

Во исполнение этих планов, хоть он о них и не подозревал, Петру нужно было к следующей осени отвоевать шведскую Эстляндию вплоть до Таллина, который сейчас назывался Ревель. Но он и сам собирался заняться именно этим, да еще раскатывал губы на Ригу. Но тут, я думаю, Свете удастся уговорить царя немного повременить. Пусть у шведов останется какой-то плацдарм, где они смогут сосредотачивать войска для отвоевания взад своей будущей Эстонии! Чем больше они их там сосредоточат, тем меньше останется в Стокгольме. С этой точки зрения то, что Карл не убит, а только ранен, может оказаться даже хорошо. Как минимум всю весну он не сможет командовать, а за это время Петр успеет закрепить и развить достигнутые успехи. Зато потом, дай бог, шведский король оклемается и начнет строить планы по восстановлению статус-кво. И уж он-то сможет выдавить из парламента максимум людей и оружия, да так, что в Швеции останутся одни полицейские, или кто там сейчас вместо них. Но надо, чтобы требования короля упали на подготовленную почву, и, значит, мне пора отправляться в оранжерею посольства. Послушать лирическое пение попугаев и еще каких-то столь же визгливых птичек с красными брюшками, полюбоваться на цветочки, духовно очиститься…

Ну и побеседовать с одним интересным человеком. Потому как после смерти Вильгельма его верный камердинер господин Мосли остался безработным. Но отец Юрий из самых что ни на есть христианских побуждений вошел в трудное положение пожилого человека и предложил ему место главного садовника при посольстве. Как и следовало ожидать, господин Мосли с благодарностью принял это предложение. Правда, не безоговорочно, а с условием, что вся его деятельность, а также усилия людей, с ним связанных, никогда не будут направлены во вред Англии. Про ее союзников Натаниэль не был столь категоричен, но выторговал себе право на особое мнение в каких-либо исключительных случаях. Так что перед беседой про Швецию мне придется познакомить посольского садовника с итогами бесед со Стюартом, благо о самом факте нашей встречи он уже наверняка знал.

Мы уселись на лавочку под каким-то фикусом, после чего я предложил Натаниэлю почитать стенограмму разговора с будущим американским королем.

– М-да, – хмыкнул он, протягивая мне прочитанные бумаги, – очень познавательно. Я бы, наверное, не рискнул изображать перед этим идиотом столь бурное восхищение его гениальностью, но, кажется, он принял все за чистую монету. Насколько я понял, вы ввели меня в курс дела во исполнение третьего пункта наших договоренностей?

В этом самом третьем пункте говорилось, что отец Юрий будет ставить его в известность о всех операциях, могущих серьезно повлиять на обстановку в Англии.