Спецхранилище. Второе пришествие - Олег Синицын Страница 38

Новый плазменный плевок шмякнулся на валуны, за которыми я пытался укрыться, и меня едва не раздавило разлетевшимися во все стороны обломками. Находиться внизу становилось смертельно опасно. К счастью, Штильман одолел уже половину пути, и я бросился догонять его, хотя и осознавал, что на открытом склоне превращаюсь в удобную мишень.

Спасая жизни, мы карабкались наверх. Сзади стучали металлические ноги того, кто собирался эти жизни отобрать. Когда я догнал Штильмана, луч прожектора снова нашел нас. Загудели сервоприводы, перемещающие орудие, и я почувствовал, что следующий выстрел - жаркий и смертоносный - будет точен. От него не уклонишься ни вправо, ни влево, а прыжок вниз с большой долей вероятности приведет на острые обломки…

Винтовочный выстрел прозвучал внезапно. Что-то резко лопнуло, и свет прожектора погас. В глазах стало настолько темно, что я даже потерял ориентиры, куда следует ползти. Меня охватила паника.

- Быстрее, Валерочка! - закричал Степан Макарыч. Я увидел над Штильманом его плечо и голову, высовывающиеся из расселины, а в следующую секунду он вновь выстрелил из берданки - до слуха долетел отчетливый звук щелкнувшей по броне пули.

Застывший надо мной Штильман сообразил, что у нас есть несколько секунд форы, и быстро заработал руками и ногами. Я последовал его примеру. Мы преодолели остаток пути до отверстия, где нас встретили заботливо протянутые руки Кирюхи и Степана Макарыча. Они втащили нас в тесное пространство между скал. Я успел разглядеть начало узкого прохода, накрытого аркой льда, когда подбиравшийся сзади механический монстр дал еще один залп.

Не знаю, куда угодил разряд, вероятнее всего, в край входного отверстия. Однако когда вы находитесь в каменном мешке, кажется, что разряд угодил прямо вам в голову… Оглушительный грохот сотряс пещеру. Стены подпрыгнули. Внутрь прохода хлестнуло нестерпимым жаром. Люди попадали на дно. Со свода посыпались куски льда, и я услышал вскрик Степана Макарыча, которому один из них задел бедро; рядом со мной суматошно и почти по-женски орал Штильман - не знаю, что у него случилось.

Принявшая удар скала с хрустом надломилась, ее массивный обломок начал падать в расселину. Мы стали спешно отползать от рушащегося выхода. Обломок ткнулся верхушкой о противоположную стену, разошелся по слою на две половины. Вместе с потоком камней и льда они обрушились на дно, завалив входное отверстие и обрезав наружный свет. Пещера погрузилась во мрак.

* * *

В тесном пространстве пещеры разноголосое дыхание Бульвума и Кирюхи, жалобный скулеж Штильмана и натужное кряхтение Степана Макарыча. Я нащупал стену и, держась за нее, поднялся на ноги. Потрогал голову. Вроде цела, только шапку где-то потерял… Мой братец в это время наверняка отдыхает в бункере и потягивает глинтвейн. Вытащить бы его сюда под огонь патрульного треножника!

Я чиркнул спичкой, и первое, что высветил робкий огонек, было окровавленное лицо Штильмана. Испачканной ладонью он сжимал бровь и скулу, рассеченные глубоким порезом. Ничего страшного в этой ране не было, жизнь Григория Львовича находилась вне опасности. У Степана Макарыча дела обстояли гораздо сложнее.

Дед лежал ближе всех к выходу, утопая ногами до середины бедер под грудой скальных обломков, и пыжился изо всех сил, пытаясь освободиться. Однако завал был основательным, и у Степана Макарыча ничего не получалось.

Огонек спички ущипнул меня за кончики пальцев, и я, зашипев, выронил ее. Позади щелкнула кнопка, и в расселину вернулся свет. Это Кирюха достал свой фонарь из вещмешка. Рядом с парнем виднелось лицо Бульвума. У меня отлегло от сердца, наш источник информации не пострадал.

- У меня идет кровь! - капризничал Штильман. - Идет кровь! Вы понимаете?

- Это ж хорошо, что кровь, Григорий Львович! - Я попытался придать голосу бодрости. - Промоет вашу царапину, инфекции не останется.

- Какая царапина, у меня лицо разрублено пополам! - Он, конечно, сильно преувеличивал, хотя помощь косметического хирурга в будущем ему потребуется. - Это все из-за шара, который вы с собой притащили! Мы бы спокойно прошли, никто бы не заметил!

- Кирилл, помнится, у тебя в рюкзаке лежали медикаменты. Окажи науке первую помощь, а я пока твоего дядьку попытаюсь вытащить. - Я присел возле деда. - Сейчас, Степан Макарыч, достанем тебя, охнуть не успеешь.

Он вымученно улыбнулся:

- Значит, ты меня раз пятнадцать достал, Валерочка.

Я хохотнул, но скорее на нервной почве. Хорошо, что он еще шутит. Эх, кабы не этот славный дед, я бы сейчас был размазан по склону хребта тонким слоем, как масло по бутерброду! Расколов выстрелом прожектор, Степан Макарыч отвлек патрульного и спас меня от верной гибели.

Я отбросил несколько мелких камней, потом попытался поднять обломок скалы, который зажал ноги деду. Нижнее ребро оказалось округлым, ухватиться было не за что, пальцы соскальзывали… Обломок вдруг заскрипел, зашевелился сам по себе, стал подниматься без малейшего моего участия. Невольно заглянув под него, я увидел, что это был вовсе не обломок, а толстенная плита. С учетом наваленных сверху камней и льда она весила столько, что даже вдвоем с Кирюхой мы бы не сдвинули ее с места, а невидимка сделал это легко и бережно.

Я даже оборачиваться не стал, чтобы разобраться, кто мне помогает, да и некогда было оборачиваться. Не теряя времени даром, я обхватил подмышки Степана Макарыча и вытащил его из-под завала.

- Валенок! - спохватился дед. - Валенок там остался!

Ощущая легкую дрожь в загривке, я просунул руку под многотонную скальную плиту. Пальцы нащупали валенок и вытащили его на свободу. Так же бережно, как поднималась, плита опустилась на дно. Нижняя грань издала зычный стук, выдавший невероятную тяжесть каменного массива. Звук эхом укатился вглубь расселины.

Я сидел неподвижно на дне пещеры, ткнувшись лопатками в стену и прижимая к груди валенок. Степан Макарыч сидел у стены напротив, в его округлившихся глазах стояло простодушное удивление. Кирюха, обрабатывающий лицо Штильману, не видел, что произошло, зато торчащий из-под его пальцев глаз зама по науке потрясенно уставился на плиту.

Немного придя в себя, я поднялся с пола и молча отдал валенок хозяину. Степан Макарыч принял потерю с таким видом, словно не знал, что с ней делать - мысли его были сейчас далеко не о валенке.

- Как ноги, Степан Макарыч? - уточнил я. - Не сломаны?

- Помяло маленько, - севшим голосом ответил дед. - Но кости вроде целы. Ничего, расхожусь.

- Ну и слава богу.

Хрупая крошевом, которым было усыпано дно, я приблизился к невысокому пришельцу, застывшему в глубине прохода и делающему вид, будто он тут совершенно ни при чем. Рядом с его ногами пушилась собачья шапка. Я поднял ее, отряхнул о коленку и, расправляя, произнес:

- Силен ты, однако, горы ворочать, мастер Йода. Спасибо за помощь, чертяка.

Бульвум посмотрел на меня с презрением и отвернул физиономию. Все ясно. Не мне он помогал, а Степану Макарычу - одному из немногих, кто отнесся к пришельцу с пониманием, кто угостил его яблоком, протянул руку на обрыве и вообще не проявлял враждебности. Что ж, кому-то надо быть таким человеком, и я не против, чтобы им являлся Степан Макарыч.