Спецхранилище. Второе пришествие - Олег Синицын Страница 37

Где-то очень близко лязгнул шарнир, и металлическая ходуля звонко вонзилась в камни под снегом. Луч прожектора переместился и накрыл участок, где мы прятались. Вокруг наступил день. Передо мной возникла тень собственной головы. Я ощутил спиной злобный взгляд, шарящий по освещенному пространству. На счастье - на великое счастье! - мою спину защищала простыня, любезно предоставленная гостеприимной женой Степана Макарыча, благодаря этой маскировке я должен был раствориться среди сугробов. Мы все должны были.

Так и случилось.

Свет ушел. Дважды вздрогнула земля - и шагающий танк проследовал дальше вдоль подножия хребта, оставив нас позади. Я осторожно поднял голову, чтобы оценить его размеры. Машина была высотой и габаритами с трехэтажный дом. На крыше бронированной цилиндрической башни белел сугроб, на носу торчала пушка, обвитая спиралью - сейчас она была направлена в другую от нас сторону. Нас не заметили. Наши следы в сугробах - тоже.

Я подождал, пока танк удалится еще на несколько исполинских шагов, потом придвинулся к Степану Макарычу:

- Это точно то место? Ошибки быть не может?

- Нет никакой ошибки! Мы в этих скалах всегда привал устраиваем. - Дед поднял голову над валуном, чтобы поглядеть на удаляющийся треножник.

- И что теперь делать?

- Это… тут надо подумать.

- У нас нет времени думать, дед! Если прохода нет, нужно искать другой путь!

Степан Макарыч снова глянул на склон, задумчиво погладил бороду.

- Отдохните немного. Я попробую туда забраться и поискать вход, может его только снаружи завалило. Может, ткнешь рукой - и провалится.

Мне ничего не оставалось, как согласиться на этот вариант.

Степан Макарыч решительным жестом остановил Кирюху, уже скидывающего рюкзак, чтобы лезть на склон вместо дядьки.

- Я сам.

С несвойственной для старика ловкостью он перемахнул через заметенную скалу, на некоторое время пропал из вида, потом появился на склоне. Склон был крутым, градусов пятьдесят. Дед полз по нему, нашаривая руками спрятанные под снегом уступы, иногда проскальзывая то одним, то другим валенком, а один раз даже съехав на полтора метра назад.

Я оглянулся на патрульный треножник, но он уже находился от нас в полусотне метров. Пронесло, не заметил. На кой ляд его здесь поставили, такого громилу? Вероятно, пришельцы ожидали, что люди станут прорываться через хребет на чем-то помощнее собственных ног. Так или иначе, нас встретил только первый рубеж обороны. Впереди этих рубежей будет еще бог знает сколько.

Степан Макарыч уже забрался довольно высоко. Устроившись на небольшом уступе, он тыкал винтовки в снежное полотно перед собой. В одном месте приклад провалился.

Я во все глаза уставился наверх.

Степан Макарыч ткнул еще в три разных места. В одном приклад уперся, в остальных - снова глубоко ушел в снег. Дед разворотил варежкой дыру, просунул в нее голову. Потом забросил внутрь берданку и залез сам, полностью исчезнув со склона. Решил проверить глубину. Может, от расселины осталась только эта небольшая ниша с краю, а все остальное завалено снегом… Опасения быстро развеялись, когда Степан Макарыч высунулся из отверстия и радостным жестом показал, что мы можем подниматься.

- Ну слава богу, - выдохнул я. - Пошли, мужики! По следу Степан Макарыча, друг за другом… Григорий Львович, потом будете в носу ковыряться, поднимайтесь.

Мои спутники оживились, задвигались, стали по очереди перебираться через лежащую на пути скалу в маленькую ложбину, а из нее карабкаться на склон проторенной дорогой, проложенной главой клана Прокофьевых. Первым лез Кирюха. За ним - красная куртка "Коламбия", под которой скрывался Бульвум. Штильмана я поставил впереди себя, чтобы подпереть его под задницу, если у него вдруг сорвется нога или рука - уж больно неуклюже он выглядел при занятиях физкультурой, а скалы у основания склона были ну очень острыми.

Когда Кирюха преодолел половину пути, а я и Штильман готовились к подъему, у меня под правой лопаткой прорезалась непонятная вибрация.

Зам по науке с удивлением наблюдал, как я нервно пытаюсь что-то нащупать у себя за спиной сквозь ткань вещмешка. Пальцы наткнулись на округлость… Что это? Ах да! Добыча из вражеского катера, которая помогла преодолеть возведенный в тайге силовой барьер. Шар пришельцев, это он меня потревожил. С какой-то стати ему вздумалось шевелиться и вибрировать.

- Проклятье!

Я скинул лямки, развязал клапан и вытащил шар. Пальцы ощутили жар еще до того, как он оказался снаружи.

Инопланетное устройство излучало свет.

Лязг шарниров патрульного треножника резко оборвался.

Превратившись в статую, державшую огненный шар, я не спускал глаз с шагающего танка. Башня начала медленно поворачиваться. Градус угла между мною и носовым орудием неумолимо сокращался.

Твою неваляху!

Теперь я не сомневался. Вражеское устройство, которое мы несли с собой, подало свой писклявый голос и он был немедленно услышан механическим монстром… Трижды твою неваляху!!

- Шар выдал нас! - запаниковал Штильман. - Надо было его выбросить! Зачем вы потащили его с собой?

- А как бы мы прошли сквозь силовые поля? - огрызнулся я. - Надо спрятать его во что-нибудь металлическое. Может, удастся заставить его замолчать!

- Мы погибнем! - запричитал Григорий Львович. - Мы все здесь погибнем!

- Тихо!

Кирюха бросил мне сверху походный котелок. Кувыркаясь, он скатился по склону, я поймал посудину внизу, плюхнул шар внутрь и плотно закупорил крышку. Подушечки пальцев уловили слабую вибрацию стенок. Будем надеяться, что они экранируют сигнал и шар больше перестанет нас выдавать.

- Забирайтесь скорее! - закричал сверху Степан Макарыч.

Он помогал Кирюхе влезть в отверстие, следующим к ним готовился присоединиться Бульвум. Я хотел сказать Штильману, чтобы он быстрее лез наверх, как вдруг нас окружил яркий свет, словно мы оказались на цирковой арене. На склоне вытянулись наши тени. Я быстро обернулся. Глаза ослепило направленным навстречу прожектором.

- Ложи-и-ись! - крикнул я, падая в снег.

Взвизгнуло плазменное орудие, скалы под нами вздрогнули, и окружающий мир утонул во вспышке. Спину и плечи забросало комьями снега с осколками породы. Уши забило ватой, и я с трудом слышал, что там мне орет Штильман, вероятнее всего, ничего толкового - что может сказать научный работник во время обстрела, особенно когда у него припадочно трясутся руки?

Я подобрал соскользнувший с плеча бластер и толкнул Штильмана на склон, чтобы он наконец карабкался наверх. Сзади раздалось нарастающее "тум!… тум!… тум!…". Григорий Львович, кажется, понял, что от него требуется (если бы не понял, я бы его просто убил!), и пополз в направлении маячившей наверху фигуры Бульвума. Делал он это чрезвычайно медленно, норовя то и дело скатиться вниз. Я оказался заперт у подножия, просвечиваемый насквозь прожектором приближающегося танка и находясь под прицелом его орудия.