Кошмарная практика для кошмарной ведьмы - Анна Замосковная Страница 37

– Хватит себя ругать, – Нарсис отвёл взгляд.

На смуглой щеке слабо кровоточили царапины.

– Почему вы думаете, что я себя ругаю? – прошептала я.

– По лицу видно. И по румянцу. Так и находит волнами, – кончиками пальцев он мазнул меня по скуле. – За что ругаешь себя, красавица? Чего учудила?

Я ниже опустила голову. Впереди чешуйчатые крыши краснели под солнцем. К открытым воротам Холенхайма тянулось три обоза сена.

Руки немели, но я смогла их поднять, натянула капюшон поглубже, сдвинула края чёрной пелерины на груди.

– Плечи расправь, – глухо попросил Нарсис. – Мы и без того выглядим так, словно я тебя изнасиловал.

– Думаю, они уже знают о кровососах. Охранные печати должны были среагировать на прорыв.

– Читать сигналы – обязанность штатной ведьмы, а её на месте, вот ведь незадача, не было, – Нарсис погладил исцарапанную шею серого. – Придётся самому отчёт написать. Не переживай, твоей вины в случившемся не было, это Гауэйн с какого-то перепугу начудил. Хорошо ещё, что ты ночку ту пережила, иначе мы бы от этой нечисти огребли по полной. У нас ведь не все земли надёжно защищены, дюжина ферм такого напора точно не выдержит, да и скотину побили бы.

Он хотел меня успокоить, только… это ведь из-за меня Марли угрожал Гауэйну, а тот испугался и зачудил. Если бы не моё желание заполучить книгу, если бы… если бы я изящнее выкручивалась, прояви я больше смекалки, или раскаяния, или осторожности – и Гауэйн бы выжил.

Ох уж эти самоуничижительные мысли – в трудные моменты так и лезут, отравляют душу. Я вздохнула.

Рыжик тоже.

Холенхайм приближался – бедный городок. За что ему такое наказание, как я? Какие ещё беды я на него навлеку? Я сочувственно взглянула на торчавшие над крепостной стеной крыши и снова опустила голову.

– Держись, – притиснув иноходца к фыркнувшему рыжему, Нарсис положил тёплую сильную ладонь мне на плечо. – Ты отлично справилась для студентки. Ты очень смелая, правда. Думаю, у тебя есть все шансы стать отличной ведьмой. После такой практики приищешь себе место в городе посолиднее.

– Звучит так, словно вы избавиться от меня хотите.

Нарсис рассмеялся:

– Ты мне нравишься. Готовить умеешь?

– Плохо.

– А, ладно. Кухарок хватает. Будешь моей женой?

Я с трудом подняла голову, чтобы посмотреть из-под капюшона. Нарсис лисовато улыбался, но взгляд сощуренных тёплых глаз был слишком серьёзен для шутки.

– Это не смешно, – я опустила голову.

– Я и не смеюсь. Нравятся мне боевые девчонки, да встречаются редко.

– Мы знакомы всего пару часов.

– Подготовка и венчание займут ещё пару часов – уже что-то.

Снова я посмотрела на этого невозможного… болвана: абсолютно серьёзен, хотя и с привычной смешинкой.

Он лихо рассекал зачарованным мечом чёрные визжащие тучи кровососов. Не бросил, хотя мог бы, пока стая меня пьёт, добраться до города. Наверное, он бы и в бега со мной подался, а друзья-стражники предупредили бы, приди ордер на мой арест, но…

Слёзы опять скапливались, щипали глаза, я совсем сникла в седле.

– Обещай хотя бы подумать, – Нарсис мягко коснулся моего колена, отбитого в падении со споткнувшегося Рыжика.

Я кивнула, и слеза сорвалась с ресниц, побежала по щеке. Ещё несколько слезинок упали на сжимавшие уздечку руки. Дорога текла по обе стороны конской шеи, затянулась тенью надвратной башни. Цокот копыт утроился гулким эхом, и по бокам конской шеи потянулись пятна булыжников.

– Нарсис! Стой! Тебя бургомистр вызывает!

– Проклятие, – процедил Нарсис.

– Сама доберусь, – я припустила Рыжика.

Он легко обогнул телегу со стогом свежего сена, нырнул между вьючными ослами… Между лопатками зудело, словно Нарсис смотрел в спину. Едва свернула в переулок – тягостное чувство отпустило. Будто понимая моё желание скорее оказаться дома, Рыжик ускорялся, звонко цокая, ныряя между грузовыми повозками и шарахавшимися в стороны людьми – всё быстрее и быстрее.

– Стой, – я потянула поводья. Домой, конечно, хотелось, но не ценой чьей-нибудь затоптанной жизни. – Полегче.

Рыжик чуть замедлился. Едва вписался в поворот, так что я почти задела коленом фонарный столб. И, наконец, показался наш дом.

С перекрёстной улицы к воротам быстро шёл человек в чёрном балахоне с капюшоном. Лицо незнакомца скрывала чёрная ткань, в затянутых перчатками руках темнело что-то округлое. Он приложил ладонь к двери, сделал круговое движение и нырнул внутрь.

«Кто это?» – руки ослабели, и Рыжик, почуяв волю, рванулся вперёд.

Он резко остановился у ворот, перестук копыт ещё звенел в ушах, я стискивала поводья, изумлённо глядя на дверь и ожидая, что оттуда выскочит чёрный человек.