Венец творения - Александр Лоскутов Страница 37

Я только вздохнул.

Все верно. Иного трудно было ожидать. Я знал, что он так скажет… Знал!

Мы сидели верхом на спрятавшейся в тени брошенной многоэтажки старой лавочке. Вернее, на том, что осталось от лавочки по прошествии тридцати минувших после Дня Гнева лет. Осталось немного: грязно-бурые от ржавчины массивные чугунные бока и соединяющие их еще более ржавые трубы. Все деревянные части успели уже превратиться в труху.

В некотором смысле эта лавочка была символом нашего времени… Она мне нравилась.

— Ты не думай, я начальства не боюсь, — продолжал Водовозов. — Ну вздрючит меня шеф. Так, видит Бог, это будет не в первый раз. Дело не в этом. Ты же должен понимать, что оставить все так, как оно есть, для нас в принципе невозможно. Алтарь необходимо ликвидировать как можно быстрее. В нынешней ситуации это более чем важно: сегодня каждая дополнительная капля тьмы для нас вполне может стать последней.

Я кивнул. Возразить на это действительно было нечего. Вчера, когда эти же слова произносил шеф, я так и не смог подобрать хотя бы один толковый аргумент против. Не мог я сделать этого и сейчас. Водовозов был прав на все сто. Алтарь зилотов необходимо уничтожить… Но ведь не ценой десятка жизней.

— Ты там только всех ребят положишь, — обреченно сказал я. — Причем без гарантии, что добьешься успеха.

Водовозов поправил кобуру. Устало повел плечами. Вздохнул.

— Ну и что ты предлагаешь? Нет, я, конечно, понимаю: бросив на это дело целиком первую или четвертую группы, можно надеяться, что успех обойдется сравнительно малой кровью. Но нет у нас такой возможности. Сам знаешь, что людей и так не хватает. А нечисть с каждым днем ведет себя все активнее и активнее… Ты в курсе, что вчера из дальнего рейда не вернулись еще двое наших?

Я неопределенно мотнул головой. Конечно, слышал. Федор Комышев и Славка Ефимов. Хорошие были парни. Опытные чистильщики. Осторожные, не мне чета — они напрасно лезть на рожон не стали бы. Тем труднее понять, что с ними случилось, когда во время разговора с центром связь оборвалась буквально на полуслове.

Тела, кстати, так и не нашли. И это значит, что рано или поздно кому-нибудь из нас придется лицом к лицу столкнуться со своими бывшими друзьями…

— Людей не хватает, — с нажимом повторил Водовозов. — Тьма набирает силу. Нечисть бушует. На улицах старого города творится вообще черт знает что… А наши лучшие специалисты находят это время наиболее подходящим для дезертирства. Да-да, не смотри на меня так — именно для дезертирства, потому что иначе это назвать никак нельзя.

Я хмыкнул и неопределенно пожал плечами.

— Ты лучше скажи, кто тебе подписал приказ?

— Хабибуллин. — Водовозов шумно вздохнул. — Видел бы ты, как он его сформулировал: «Доставить артефакт зилотов, именуемый в просторечии алтарем, в штаб Управления. В крайнем случае, если не найдется таковой возможности, — уничтожить». Я, когда прочитал, чуть не упал.

Я согласно покивал, хотя особого удивления и не испытывал. Всегда знал, что наш татарин — личность увлекающаяся. То ему говорящего мертвяка поймай, то найми бездушного в консультанты. Теперь вот алтарь зилотов для изучения понадобился. Нет, что ни говори, некоторые люди невероятно далеки от жестокой реальности жизни… Научным и аналитическим отделами Хабибуллин руководил по праву — в этих областях он был подлинным гением. А вот от командования оперативными группами я бы на месте шефа его отстранил.

Но это не важно. Сейчас для нас это уже не важно. Нужно решать другие проблемы… Или же создавать новые.

Носком ботинка я ковырнул спрятавшийся под лавочкой и наполовину вросший в землю бесформенно-грязный кусок пластмассы. Из куска рваной паклей торчали волосы, и еще у него были глаза… Кукольная голова…

— Слушай, Мить… Не стоит все-таки губить зря парней. Отправь-ка ты их лучше обратно в контору. Или пусть прошвырнутся вдоль южной границы периметра — там, говорят, вчера опять мертвяков видели. Пусть проверят.

Водовозов прищурился.

— Ну да. И иди один, если уж тебе приспичило, — так, что ли?.. Леха, ты же сам говорил, что в одиночку там делать нечего.

— Вам там и вдевятером делать нечего, — огрызнулся я. — Да и не один ты будешь…

Ну вот. Настал момент истины. В конце концов, не для того же я мчался как ошпаренный через половину старого города, чтобы просто поболтать. Это я мог сделать и по телефону. Посидел бы у Маринки в кабинете, дождался звонка, предупредил и высказал бы все, что думаю… Но я знал, что это было бы бесполезно. Водовозов не откажется от вылазки.

И будет при этом прав. Полностью прав: приказы все-таки нужно выполнять. Вопрос лишь в той цене, что придется уплатить за их исполнение.

Я откинулся назад, прислонившись спиной к облупившейся шершавой стене брошенного дома. Глубоко вздохнул.

— Давай так, Митя: ты отправляешь своих оболтусов по домам, а вместо них с тобой пойду я. Меняемся, так сказать.

Вот тут я его зацепил. Водовозов нахмурился. Недоверчиво глянул на меня в упор из-под насупленных бровей. Не отводя взгляда, медленно покачал головой.

— Вот уж не ожидал… Алексей, с каких это пор тебя пробило на человеколюбие?

Хороший вопрос… Еще бы суметь ответ на него найти. Хотя бы для себя самого…

— Да вот прямо с этого момента, — буркнул я. — Так ты согласен или мне можно идти домой?

Водовозов молча потер подбородок. Болтавшийся неподалеку Осипов, искоса поглядывая на нас, безмолвно переминался с ноги на ногу. Рассредоточившиеся по двору новички напряженно оглядывали пустые глазницы окон близлежащих домов и заваленные мусором проходы между ними. И тоже молчали. Даже сам старый город притих, терпеливо ожидая… Чего?..

Ни звука. Тишина свинцовым грузом давила на нервы. Между лопаток чесалось от чужого наполненного колючим льдом взгляда.

Я ждал, прислушиваясь к своим ощущениям. Утомительно медленно тянулись секунды.

— Не понимаю твоих мотивов, — наконец сказал Водовозов, глядя куда-то в сторону. Я промолчал. И он после недолгой паузы продолжил: — Впрочем, это все равно не важно. Поменять девять зеленых обормотов на одного профессионала, пусть даже и прибабахнутого?.. Да. Я согласен.

Едва только я услышал эти слова, как в тот же миг пропало ощущение чужого взгляда. Наблюдатель исчез, Дохнув напоследок мне в спину холодной, густо замешанной на жестокости радостью. И у меня почему-то не возникло сомнений: дело Тьмы только что совершило еще один шажок вперед. Маленький и внешне незаметный. Но оттого не ставший менее важным…

Я вздрогнул и поежился. За что заработал еще один хмурый взгляд Митяя Водовозова и недоуменный вопрос:

— Что такое?..

— Да так, ерунда. — Я отмахнулся, изо всех сил постаравшись, чтобы этот жест выглядел именно так, как мне и хотелось, — небрежно. Вроде бы получилось. Во всяком случае, Водовозов нехотя кивнул. — Тогда пойдем, что ли?