Ангелология - Даниэль Труссони Страница 37

Однако, несмотря на суровую обстановку, атенеум послужил мне на первом году обучения большим утешением. Там было огромное собрание книг, многие десятилетиями не снимали с полок. Доктор Серафина показала мне библиотеку год назад, заметив, что нашей коллекции может позавидовать даже Ватикан. Там были тексты, относящиеся ко времени первых лет после Потопа. Я никогда раньше не изучала такие древние источники, поскольку они были заперты в хранилище, чтобы студенты не могли взять их без спросу. Часто я приходила сюда среди ночи, зажигала небольшую масляную лампу и садилась в укромном уголке. Рядом лежала стопка книг, а вокруг витал сладкий пыльный запах старой бумаги. Я проводила ночи напролет за книгами вовсе не из амбициозности, хотя тот, кто нашел бы меня в библиотеке на рассвете, подумал бы именно так. Постоянное чтение служило мне мостом в новую жизнь. Я ощущала, что не одинока в своей работе, что я одна из множества ученых, которые изучали те же самые тексты за много веков до моего рождения. К моим услугам в атенеуме была вся мировая культура.

Поэтому мне было так больно видеть библиотечные помещения в полной разрухе. Команда ассистентов паковала книги. Это делалось систематизированно, чтобы впоследствии обширное и ценное собрание было легче разобрать по темам, но мне казалось, что атенеум погрузился в хаос. Стопки книг возвышались на библиотечных столах, по всей комнате были расставлены большие деревянные ящики, доверху заполненные книгами. Еще пару месяцев назад студенты тихо сидели за столами и готовились к экзаменам, так же как и поколения студентов до них. Теперь же меня пронзило чувство, что все ушло безвозвратно. Что останется, когда книги увезут и спрячут? Я отвела глаза, не в силах смотреть, как уничтожают мое прибежище.

На самом деле предстоящая эвакуация ни для кого не была сюрпризом. Немцы подходили все ближе, оставаться здесь опасно. Я знала, что мы вскоре покинем классы и продолжим занятия небольшими скрытыми группами за городом. За несколько прошедших недель большинство лекций отменили. «Толкование сотворения мира» и «Физиология ангелов», два моих любимых курса, были приостановлены на неопределенное время. Только Валко продолжали читать лекции, но мы знали, что и это скоро кончится. Но до той минуты, когда я увидела опустевший атенеум, я до конца не ощущала реальной опасности вторжения.

Доктор Серафина выглядела взволнованной. Она поспешно провела нас в подсобное помещение библиотеки. Ее настроение отражало мое собственное — я никак не могла успокоиться после того, чему стала свидетельницей утром. Я украдкой посматривала на Габриэллу, как будто ее поступок мог изменить ее внешность, но она была хладнокровна, как обычно. Доктор Серафина помолчала, заправила за ухо выбившуюся прядку и одернула платье. Что-то ее тревожило. Сначала мне показалось, что ее расстроило мое опоздание, потому что ей придется начать лекцию позже. Когда мы прошли в дальний конец атенеума, там полным ходом шло какое-то собрание, и я поняла, что именно беспокоило Серафину.

Несколько уважаемых ангелологов яростно спорили за столом. Я знала членов совета — многие в прошлом году посещали лекции, — но ни разу не видела, чтобы они собирались все вместе. В совет входили люди, занимающие государственные посты по всей Европе, — политические деятели, дипломаты и руководители общественных движений, влияние которых распространялось далеко за пределами академии. Это были ученые, книги которых заполняли полки атенеума, ученые, чьи исследования физических свойств и химического состава тел ангелов осовременили нашу дисциплину. Монахиня в тяжелой черной одежде из саржи — ангелолог, ведущая как теологические, так и научные исследования, сидела около пожилого дяди Габриэллы, доктора Леви-Франша. Он специализировался в искусстве вызывать ангелов — области опасной и увлекательной, которую я стремилась изучать. Все величайшие ангелологи современности сидели вокруг большого стола и смотрели, как доктор Серафина вводит нас в комнату.

Она жестом показала, чтобы мы сели подальше от членов совета. Теряясь в догадках о причине такого необычного собрания, я с трудом удерживалась, чтобы не разглядывать знаменитых ангелологов. Вместо этого я постаралась сосредоточиться на больших картах Европы, развешанных на стене. Красными точками были отмечены крупные города — Париж, Лондон, Берлин, Рим; Но меня очень заинтересовало то, что были выделены и ничем не примечательные города на границе Греции и Болгарии, образуя красную линию между Софией и Афинами. Где-то там родился мой отец.

Доктор Рафаэль встал возле карт. Это был серьезный мужчина, один из немногих членов совета, не имеющих отношения к церкви, преподаватель академии. Доктор Серафина как-то сказала, что доктор Рафаэль одновременно администратор и ученый, совсем как Роджер Бэкон, английский ангелолог тринадцатого века, который преподавал Аристотеля в Оксфорде и богословие францисканцев в Париже. В характере Бэкона сочетались строгость ума и духовное смирение, что очень ценилось в обществе, и я считала доктора Рафаэля его преемником. Когда доктор Серафина села за стол, доктор Рафаэль продолжил с того места, где закончил.

— Как я говорил, — сказал доктор Рафаэль, указывая на полупустые полки и ассистентов, которые оборачивали и упаковывали книги в ящики, расставленные по всему атенеуму, — у нас мало времени. Скоро все наши ресурсы будут собраны и отправлены в деревни, где будут в безопасности. Это единственный способ — так мы защищаем себя от непредвиденных обстоятельств, которые могут возникнуть в будущем. Но переезжать приходится в самое неподходящее время. Нашу работу нельзя отложить на потом, когда кончится война. Мы обязательно должны принять решение сейчас.

Серьезным голосом он продолжал:

— Я не верю, что мы не сможем защититься. Все указывает на то, что мы готовы к любым предстоящим сражениям. Но нам следует подготовиться к худшему. Если мы промедлим, то окажемся в окружении.

— Взгляните на карту, профессор, — сказал член совета по имени Владимир, молодой ученый, приехавший в Париж из секретной Академии ангелологии в Ленинграде.

Я знала только, как его зовут. Он был веселый и красивый, со светло-голубыми глазами и гибким телом. Спокойный и уверенный, он выглядел старше своих лет, хотя ему было не больше девятнадцати.

— Похоже, мы уже окружены, — сказал он.

— Есть известное различие между интригами держав Оси и наших врагов, — сказал доктор Леви-Франш. — Земные опасности ничто по сравнению с опасностями, исходящими от наших духовных врагов.

— Мы должны быть готовы бросить вызов и тем и другим, — ответил Владимир.

— Верно, — подтвердила доктор Серафина. — А для этого необходимо утроить наши усилия, чтобы найти и уничтожить лиру.

Заявление доктора Серафины было встречено молчанием. Члены совета не знали, что ответить на такое смелое утверждение.

— Вы знаете, что я думаю об этом, — сказал доктор Рафаэль. — Остается лишь надеяться на успех команды, которую мы пошлем в горы.

Монахиня обвела взглядом членов совета.

— Область, которую предлагает исследовать доктор Рафаэль, слишком велика, поэтому без точных координат не обойтись, — сказала она. — Перед экспедицией необходимо нанести на карту точное местоположение ущелья.