Закон Благодарности. Ведьма - Маргарет Астер Страница 37

Все присутствующие развернулись к дверям, и на меня уставилось несколько сотен любопытных глаз. Сказать, что стало не по себе – ничего не сказать. Хорошо, что корсет плотно стягивал и заставлял держать осанку. Соблазн ссутулиться и забиться в какой-нибудь отдалённый тёмный угол был очень велик. Хотелось спрятаться от изучающих цепких взглядов аристократии. Знатные дамы немедля начали переговариваться, гадая, кто я на самом деле такая и откуда взялась.

– Спорим, новая фаворитка принца!

– Очередная игрушка…

– Интересно, сколько она продержится во дворце? Точнее, как быстро надоест наследнику?

Омерзительный шёпот тянулся за мной как шлейф от ароматического масла. Вот она – жизнь при дворе Его Величества. До этого момента я была избавлена от всей этой грязи, интриг и сплетен. Уж лучше разгадывать страшные тайны покушения на короля, чем иметь дело с ядом в душах людских и отравой в речах. Невыносимо хотелось бежать прочь. Плюнуть на бал, на принца, разряженных аристократов и вернуться в свой привычный мир на болото: к травам, пиявкам, жабам и односельчанам. Бедные люди бывают грубы и завистливы, но их оправдывает то, что они часто несчастны. Богатые гораздо опаснее. Все эти правила этикета и титулы не делают их лучше, только сильнее, давая возможность причинить беднякам ещё больше несчастий.

Не собираюсь падать в грязь лицом на радость придворным!

Я нацепила заученную вежливую улыбку и гордо двинулась к той части зала, где на возвышении красовался трон правителя Брандгорда. Недаром же тренировала эту фальшивую ухмылку несколько дней к ряду.

Даже стараясь максимально сосредоточиться на походке, я не могла украдкой не восхититься убранством. Бальный зал сверкал множеством огней: в канделябрах и люстрах, на фуршетных столах и даже в гирляндах из хвойных веток, украшенных шёлковыми бантами и нитями разноцветных бусин. Ночь тысячи свечей оправдывала своё название!

Присев в глубоком реверансе, почтительно опустила взгляд, приветствуя короля и принца, восседавшего по правую руку от отца.

– Ты можешь подняться, Мари! Мы рады, что ты сегодня с Нами! – благодушно проговорил монарх, повергнув в шок многих присутствующих.

Вряд ли они ожидали, что Его Величество будет так любезен с «очередной фавориткой» сына. Шёпот усилился, но это стало неважным, как только я подняла взор и увидела восхищение во взгляде Авина. Его глаза лихорадочно блестели, ловя каждое моё движение. И в этом он был не одинок. За спиной принца стоял верховный маг. Всё это время он наблюдал за происходящим в зале, но сейчас внимание чародея принадлежало мне одной. Алестат едва заметно улыбался одними уголками губ. Не думала, что наше перемирие продлится дольше, чем совместная работа над противоядием. Я невольно перевела взгляд на руки мага, затянутые в белые перчатки. Воспользовался ли он лечебной мазью, которую я дала? Чародей стоически выдержал процесс добычи мышиного молока, хотя грызуны сильно кусались. Неужели остались шрамы? Или перчатки – просто элемент торжественного наряда? Впрочем, они очень шли к ярко-синей шёлковой мантии с серебряной отделкой. С витым обручем на голове, в компании венценосных особ Алес сам был похож на принца какой-нибудь далёкой северной страны. Я сделала книксен, благодаря короля за тёплый приём, и поспешила раствориться в толпе.

К огромной радости, никто не стремился заговорить со мной или пригласить на танец. Придворные, кажется, уже забыли о «Мари Аггардской» и были заняты обсуждением новоприбывших.

– Достопочтенный Ноттиарн – посол фейри в Брандгорде, уполномоченный представитель Благого Двора, со спутницей – леди Наас из Неблагого Двора, – голос глашатая разнёсся по залу.

Ставший уже привычным гомон стих. Повисла напряжённая тишина. Многие аристократы, стоявшие недалеко от дверей, сделали шаг назад, я же наоборот подалась вперёд, силясь разглядеть вошедших.

Я немного знала о Дивном народе. Среди односельчан ходили разные слухи: кто-то говорил, что фейри – чудовища, другие – что их ослепительная красота подобна самой Великой. Но не верь чужим речам, а верь своим очам! В деревне и обо мне говорили такое, что волосы дыбом.

Сквозь толпу собравшихся невозможно было толком разглядеть фейри, но их лица, мелькавшие в проходе, казались вполне человеческими и, стоит отдать должное, крайне привлекательными. Принадлежность к Волшебному народцу на первый взгляд выдавали лишь заострённые уши. Я усмехнулась про себя: «Вот ведь наши деревенские языками чесать горазды», – но, когда Ноттиарн и Наас показались в полный рост, потеряла дар речи. Верхняя часть туловища посла была человеческой, но ноги, затянутые в узкие бриджи, ниже колена покрывала густая коричневая шерсть, а заканчивались они раздвоенными копытами. При каждом шаге посол позвякивал не шпорами, как мне подумалось сначала, а серебряными подковами, инкрустированными крупными драгоценными камнями. Спутница его тоже походила на человека только выше бёдер. Нижняя часть её тела представляла собой змеиный хвост, покрытый гладкой и блестящей чешуей. «Так лоснится. Видно, недавно линяла», – совершенно невпопад подумалось мне. Чешуя женщины-фейри была её лучшим украшением. Ни одно расшитое платье, ни одна драгоценность не искрилась в свете сотен свечей так, как сияла каждая пластинка её сине-зелёного хвоста. Меня одновременно охватили ужас и восторг. Какая пугающая красота! И всё это в сочетании с точёным лицом, большими миндалевидными глазами того же оттенка, что и чешуя, и иссиня-чёрными волосами. Она была бы неотразима, если бы не тонкие губы в ниточку и жестокий взгляд.

– Впервые видишь фейри? – раздался из-за спины знакомый голос.

– Умеете вы, гвардейцы, подкрадываться быстро и бесшумно! – ахнула я от неожиданности. – Привет, Норн. Давненько не виделись. Я уже почти забыла, что ты не немой! – поддразнила я командира личной охраны принца.

Гвардеец нахмурился, но всего через мгновение уголки его губ дрогнули в лёгкой полуулыбке:

– Каюсь, заслужил! Здравствуй, Мари. Его Высочество просил составить тебе компанию. К тому же помню твою просьбу быть поприветливее. Вряд ли тебе здесь комфортно.

– Тут ты прав, – пришлось признать, я не создана для шумных пирушек и балов, – и да, фейри я действительно вижу впервые. Они все… такие?

– Высшие – джентри – все. Внешне Дивные очень красивы, но их красота всегда омрачена каким-нибудь изъяном.

Я украдкой глянула на посла и его спутницу и едва успела отвести взгляд, чтобы не встретиться с ними глазами. Вытянутые кончики ушей уже можно было причислить к изъяну, но то, что предстало перед моим взором, претендовало на более громкое название. Впрочем, фейри явно ничуть не стеснялись. Их распущенные волосы, прихваченные на затылке парой прядей, открывали уши, подчёркивая их нечеловеческую форму. А каффы, соединённые с серьгами несколькими тонкими цепочками, ещё больше привлекали внимание. Среди людей, особенно небогатых, мужчины редко носили серёжки. Разве что кто-то из знати баловался, да разбойники обозначали так свой воровской статус. Но уши посла были проколоты от мочки до самого острого кончика. При каждом его шаге украшения подрагивали и мелодично звякали. В этом звуке было что-то волшебное.