История Бернарды и Тайры на Архане - Вероника Мелан Страница 36

– Тебе нравится Оасус?

На этот вопрос Тайра вот уже час не могла ответить – присматривалась, принюхивалась, впитывала и прогоняла через сенсоры восприятия незнакомую для себя энергию. Иногда я улавливала исходящее от нее восхищение, иногда недоумение, иногда легкое раздражение.

– Здесь все не так, все иначе. Сложнее.

– Так всегда с мегаполисами.

– С чем?

– Ну, с большими городами – они ощущаются по-другому.

– Наверное.

Тайра оказалась права: на двух послушниц в бледно-голубых тулу никто не обращал внимания – не оценивал их фигуры и лица, не приглядывался, не зазывал купить или опробовать разнообразный товар. С ними, то есть с нами, вообще не заговаривали. Удобно. Вот только меня время от времени терзало смутное чувство тревоги от того, что на самом деле мы не являемся послушницами, а лишь прикидываемся ими, и чтобы унять дискомфорт, я мысленно извинилась перед местным Богом – объяснила, что мы ни в коем случае не желаем его обидеть. Помогло, тревога ушла.

– Жаль, что этот город никогда не увидит моя мама, – в здохнули слева от меня, и я вновь промолчала. Могла бы сказать «не загадывай», но не сказала – я не провидец; на моем поясе, сонный и вялый, объевшийся каши, кемарил до поры до времени прикинувшийся поясом с бусинами смешарик.

Почти час мы бродили вокруг центральной площади без цели и направления – рассматривали людей, окрестности, улицы, витрины, лотки и вывески. Далеко от ворот не уходили – знали, что как только прозвучит горн, нам предстоит повернуть назад и присоединиться к группе таких же, как и мы, девушек, принадлежащих Дому Молитвы.

– Тай, а что, если их считают? Ну, сколько вышло из ворот, столько и должно войти?

Мысль была вредная и неприятная, но из головы не шла – вдруг несоответствие обнаружат сразу же? Что тогда, тюрьма? Еще один прыжок? Каша?

– Если считают, мы увидим это и улизнем. Я поставлю на нас щит для отвода глаз, вот и все. Он сложный, но несколько минут продержится, этого хватит.

На душе стало спокойнее. Значит, кашу можно поесть просто так, а не для экстренного восстановления сил. Оно всегда лучше, когда добровольно и непринудительно. Когда от души и для души, а не потому что кто-то опять излишне и неосмотрительно потратился.

– Как думаешь, Иву понадобится много времени, чтобы составить карту?

– Не знаю. Надеюсь, что не очень.

Мысль о том, чтобы провести в оплаченной комнате целую неделю почему-то не радовала. Конечно, быть туристом хорошо, но дома-то всегда лучше. Тем более дома с Дрейком…

Я не стала развивать эту тему, промолчала. Сонный Ив на наш диалог тоже не отреагировал.

В отличие от Тайры, мне этот город нравился – красивый, живой, многообразный и не такой жаркий. Может, причиной тому служила какая-то местная климатическая аномалия, а, может, о себе давали знать проведенные в раскаленной пустыне два дня, но находиться в Оасусе было комфортно. По спине не тек пот, тулу не липла к бокам, затылок под платком не чесался. А я ведь уже начала привыкать к ним – к этим платкам, – кто бы мог подумать…

Раскатистый и протяжный горн прозвучал тогда, когда мы успели отъесть от купленных в ближайшей лавке пончиков ровно половину – остальное пришлось дожевывать на ходу.

– Это он?

– Да, он.

– Тогда бежим.

Уже на площади мы увидели, как похожие на светлячков, из расположенных по периметру подворотен выбегают одетые, как мы, в голубое, девушки. И все они устремляются в одном направлении – к воротам.

Башни замка золотились под лучами все еще высокого солнца, мрачно мерцали загадками и интригами дворцовые окна, непреступной твердыней темнела впереди стена.

Мое сердце перебралось куда-то в горло и принялось стучать там.

– И почему мне кажется, что все это – не очень хорошая идея?

– Потому что ты боишься.

– А ты не боишься?

– Нет. Ну, почти нет.

Я глубоко вздохнула и позволила Тайре сдернуть меня с места и потащить вперед.

– Плохая идея, я тебе говорила.

– Отличная идея, вот увидишь.

– Нет, дурацкая. Вот попой чую, что дурацкая…

– Дин, да успокойся, все будет нормально. А если нет, то сбежим…

Мы топтались в самом конце шеренги и переговаривались шепотом. Вышел из спячки смешарик – приготовился, сконцентрировался; пояс на моей талии завибрировал. Колонна послушниц продвигалась вперед недостаточно медленно для того, чтобы я успела обрести хоть какое-то подобие душевного равновесия, но и недостаточно быстро – для волнений времени хватало.

– А как мы выберемся из-за ворот?

– Точно так же выйдем завтра, когда придет свободный час.

– А если нас не отпустят?

– Дина!

На нас начали коситься впереди стоящие дамы – пришлось срочно схлопнуть рот.

Ладно, все будет хорошо. Как-нибудь да будет. Никто не говорил, что сработает наш первоначальный план: прибыли в Руур, нашли картинку Оасуса, прибыли в Оасус, скакнули в библиотеку, а после сразу же домой.

Теперь бы сработал хоть какой-нибудь план – «б», «в», «г» или «е», а то ведь мы проделали длинный путь и отступать сейчас, стоя на цветных плитах центральной площади перед самым замком – нашей конечной целью, – было бы не просто глупо, а крайне обидно.

А если так, то дышим глубоко и шагаем вперед – левой-правой, левой-правой.

Через несколько десятков подобных шагов палящее в небе солнце скрылось за одной из высоких башен, а дверь центральных ворот за нашими спинами с лязгом захлопнулась.

Стоило колонне миновать ворота, как послушницы аккуратно, шествуя пара за парой, отправились куда-то влево – вероятно, к стоящему сбоку от замка огороженному собственной оградой одноэтажному строению, на крыше которого возвышался увенчанный полукруглым символом купол. К Дому Молитвы некого духа, имя которого бесповоротно выскользнуло из моей памяти.

Чтобы не терять времени, я быстро распустила пояс, поднесла его к губам и принялась шептать:

– Ив, я брошу тебя возле угла, где стоят керамические горшки, ладно? Ты пока спрячься там или же стань одним из них, а дальше по обстоятельствам. Только не попадись.

– Адно, – непонятно чем ответил мне «пояс».

– Ты сможешь нас найти после того, как закончишь?

– Дя.

– Тогда все, до скорого. Постарайся побыстрее, адно?

От нервного напряжения я сама начала глотать буквы, как смешарик.

До того, как пояс полетел к ближайшей глиняной урне, он успел похихикать над моей дикцией. Я же, в свою очередь, когда увидела, что у ворот, принимая гулящих дочерей обратно в монастырь, стоит мать-настоятельница, поняла, что дикции моей через минуту настанет полный конец.