Игра без правил - Роман Выговский Страница 35

— Ну вот и долгожданный привал.

— Ты отдыхай, а я покараулю, — предложил Анри сухим, как пересохшая трава, голосом.

Ситара не стала спорить, слишком устала для возражений, поспешно расстелила на земле мешок и скрутилась как кошка калачиком. Анри укрыл ее своей рубашкой и устроился рядом на широком и удобном, напоминающем кресло, корне. Поначалу ежился, шершавая кора неприятно скребла кожу, на обнаженное тело с листьев падали крупные холодные капли, зудели ушибы на ногах.

Воздух в лесу стоял густой и влажный, напитавшийся запахами трав и листвы, даже дышать тяжело, кажется, кисель ноздрями втягиваешь. Анри решил немного осмотреться. Идти старался тихо, но под ногами, то шуршали листья кустов, то хрустели мелкие ветки. И хотя маркиз, как опытный охотник, умел ходить тише мыши, сегодня ему не удавалось, земля под подошвами сухо пощелкивала. Хмурый как туча и недовольный собой он взобрался на поваленный ствол дерева и оттуда глядел в темноту.

Там на берегу, возле самой кромки волн, двигалась черная как уголь фигура. Песок под ней беспокойно шелестел, как опавшие листья в лесу. Иногда он слышал протяжные стоны, один из них прозвучал так близко, что Анри показалось: Наг стоит прямо перед ним! Маркиз едва не свалился с дерева вниз, больно ударился подбородком о шершавую кору, но удержался. Любопытство брало верх над рассудком, и он следил дальше, с сильно бьющимся сердцем, уверяя себя, что наги его не заметили, а просто ползают возле черты леса в поисках еды или еще чего.

Песок на пляже гладкий, укатанный волнами, словно наги специально утоптали для предстоящей битвы. Чешуйчатое воинство готовится ко дню, когда сможет выйти на сушу, вот и подготавливает поле боя. На песке ни ям, ни выбоин, вот только рассмотреть, что происходит там дальше, не выйдет — слишком темно. Может, морских созданий уже собрались могучие тысячи, а может, затаились и выжидают, стрекотания и стон поутихли.

Анри силился не заснуть, таращил глаза, вглядывался сквозь черноту под ноги, но так ничего и не заметил, веки потяжелели, в глазах жжет от устали, так и подмывает умоститься на широком стволе, положить голову на руки, прикрыть глаза. Еще и сонная тишина вокруг, ни звука не слышно. Наги прекратили заунывно стонать, а лес молчал, будто вся живность, даже насекомые в нем вымерли, много лет назад, и так и не размножились.

Анри больно укусил себя за палец, чтоб не уснуть, слез со столба вниз, все равно ничего не видно, а наги близко к лесу подходить боятся, деревья и кусты для них чужи, вот и обходят стороной. Хотя, кто его знает?

До середины ночи маркиз так и просидел в размышлениях о том почему наги не ходят в лес, и что же их, таких страшных и уродливых, может пугать. Додумать не дала Ситара, разлепила сонные очи, посмотрела мутным взглядом:

— Ляг, поспи немного, у нас завтра трудный день.

Анри предложение принял с радостью, итак клевал носом битый час. Тело уже не просто устало, а еле двигается, в каждый сустав, будто по раскаленному гвоздю вогнали. Думал не сможет и глаз сомкнуть, но спал как бревно, пока не шлепнуло по спине холодным и мокрым.

— Что, кто это? — сонным голосом сказал Анри.

— Вставай лежебока, — ответила Ситара, и вновь озорно стегнула длинным прутиком по ребрам.

— Ну и нравы, — проворчал Анри, перевернулся на спину, протер руками глаза.

Она быстро взглянула на его смущенное лицо, кивнула:

— Вставай, будем завтракать и в путь.

На импровизированный стол, из постеленной на широкий пень скатерти, легла широкая коврига хлеба, пара длинных желтых фруктов и тощий бурдюк. Анри посмотрел в сторону стола, облизнулся. Так и хотелось схватить буханку, прокусить хрустящую коричневую корочку, погрузить зубы в душистую мякоть, но подождал пока Ситара сядет рядом. Еды и так мало, да и воспитание не позволяло хватать как зверь.

Анри окинул скатерть взглядом, сказал досадливо:

— Тут и одному есть нечего, не то что двоим.

— Есть еще хлеб и малость сыра, но это на вечер — сообщила Ситара.

— Эх, сюда бы хорошо прожаренное мясо… чтобы без крови, с хрустящей кожицей. Лучше всего — молодого оленя. Такого чтоб не олененок, но и не стар. Да…

— Я мяса животных не ем, — ответила она, пожала плечами, — мне и так хорошо. Взяла со стола хлеб, разломала на две части. Большую отдала Анри, а меньшую оставила себе: — Ну, приятного аппетита.

— И тебе, — улыбнулся в ответ Анри и накинулся на еду.

Некоторое время ели быстро и молча, потом маркиз вспомнил о манерах, заставил себя жевать медленнее, с достоинством.

Ситара сидела по ту сторону пня, в руке осталась лишь кожура от диковинного фрукта, глаза с интересом смотрят в сторону океана, рядом лежит открытый бурдюк, время от времени она медленно потягивает ароматный напиток, именуемый мате. Анри тоже с удовольствием пил этот дивный сок, хотя поначалу побаивался, что вновь провалится в мир видений, но когда увидел, что Ситара без опаски прикладывается к бурдюку, попробовал и сам. Вкус у мате — горьковато-сладкий, на любителя, но зато как бодрит. Мигом пропала сонливость из глаз, кровь по венам забегала с двойной силой.

— Хороший отвар, — сказал Анри, с уважением взглянул на спутницу, — ты опытный травник.

— Кое-что умею, — скромно ответила девушка.

— Я рад, что ничего не изменилось, земля из под ног не уходит, никаких видений, — рассмеялся Анри, — так мне больше нравится.

— Ничего, не переживай, — сказала Ситара хитро, — это зелье действует не сразу, а погодя.

— Не может быть! — Маркиз наморщил лоб, — что опять?

— Шутка, — хохотнула она, — я тебя разыграла.

— Ах ты!

Анри игриво схватил ветку с земли, занял боевую позицию и сказал с напускной чванливостью:

— Вы нанесли моей особе тяжелое оскорбление — защищайтесь!

Ситара радостно рассмеялась, красивые синие глаза живо заблестели. Она проворно вооружилась прутиком и приняла вызов. Анри напал первым, неуклюже размахивал веткой, как примат, чем еще больше насмешил девушку. Тихий и безмолвный лес, наконец наполнился звонкими живыми звуками. Навеселившись вдоволь, путники стали собираться в дорогу. Благо вещей немного, весь скромный багаж помещался в вещевом мешке.

Анри первым направился к границе леса, руки на ходу накинули на спину слегка промокшую рубашку, пускай просыхает на ветру. Как только широкие стволы лесных исполинов остались за спиной, он вздрогнул, торопливо озирнулся. Ситара, сейчас выглядит очень встревоженной, смуглые щеки стали бледными, а в ярко-синих глазах затаилась темная, как ушедшая ночь, тревога. Даже роскошные агатовые волосы утратили ослепляющий блеск, крупные локоны выглядят тускло и безжизненно. Грудь девушки вздымалась часто, глаза неотрывно следили за дивной картиной.

Всюду по песчаному пляжу движутся низкие, но широкие вихри, похожие на струи тумана, только живые. Серая мгла кружится в мистическом танце, подрагивает. А дальше, уже в океане неспешно плыли черные пугающе огромные глыбы. Внешне напоминая скалы, они дрейфовали в разных направлениях, едва не сталкиваясь друг с другом. Издали могло показаться, что это кучи водорослей, нанесенные волнами за ночь, такие же очертания как у стога, и рыхлая поверхность. Но если присмотреться, то замечаешь, что вся глыба утыкана глубокими воронками, что угрюмо смотрят пустыми глазницами в раскаленное пылающее небо.