Звезда погибели - Екатерина Ильинская Страница 35

Шелли Эридан

Нет, всё дело точно было в несчастной любви. Иначе, почему Шелли так часто снился Фрэнсис? И летний день, когда она увидела его первый раз.

Не то, что они не были представлены друг другу ранее. Были. С четырнадцати, когда начались балы дебютанток, Шелли перезнакомилась со всей высокородной молодёжью столицы, но Фрэнсис тогда ничем ей не запомнился. Зато в тот день…

Он сопровождал мать на прогулке в парке. Так же как и Шелли свою. Лучи солнца, пробивающегося сквозь листву, золотили волосы юноши и создавали волшебное сияние вокруг его фигуры. Рассмотреть что-то в этом блеске было сложно. Но сердце сбилось с размеренного ритма, в горле пересохло, и тут же пришло понимание — это Он.

Но Фрэнсис был помолвлен. И это было подло. Словно кто-то успел занять место, предназначенное для Шелли, купить самое вкусное пирожное вперёд неё или просто стать лучше и заметнее. Как Тейлор для родителей. Как дочь лорда Лонва для Фрэнсиса. Да разве это справедливо, если тебе семнадцать, ты влюблена, а объект твоего обожания бросает нежные взгляды на другую?

«Леди должна держаться с достоинством», — наставляла когда-то мать, а Шелли вытирала украдкой слёзы и глотала обиды.

«Леди скрывает свои эмоции», — звучали в голове знакомые слова, и Шелли рыдала в подушку, вспоминая каждую секунду, когда Фрэнсис стоял рядом, и каждый его взгляд и жест, отданный не ей.

«Леди эталон сдержанности и элегантности», — Шелли мяла платки в присутствии Фрэнсиса так, что тонкая ткань выглядела так, словно её жевала кобыла.

* * *

— Ванильное какао или холодный чай? — Селина притопывала, недовольная задержкой со стороны подруги. Даже дёрнула себя за рыжую прядь, выбившуюся из причёски.

— А? Чай... Да, чай, — бросила через плечо Шелли. Она сидела в тени беседки при ресторане, неаристократично поставив локти на стол, пока никто из высших леди не видит этого проступка.

На улице стояла жара, и думать о горячем какао совсем не хотелось. Зато хотелось смотреть, как Фрэнсис поправляет рукой волосы, словно пытаясь выбрать все солнечные искры, волей случая запутавшиеся там. Столько элегантности и достоинства было в этом жесте, что Шелли не удержалась от вздоха. А потом и от второго вздоха, когда вспомнила, что прогуливается по парку он не один, а с невестой, смотреть на которую совершенно не хотелось.

— Да прекрати. Что ты в нём нашла? — Селина зашла в беседку и села на скамью, не расправив юбки. Резко раскрыла веер и начала обмахиваться. Шелли вздрогнула. То ли от стука каблуков подруги, то ли от вопроса.

— О чём ты? — она медленно развернулась к собеседнице, придав лицу непринуждённое выражение.

— Ой, перестань. Я больше не могу смотреть, как ты преследуешь Вилларда-младшего. Это уже похоже на одержимость.

Веер то открывал, то скрывал лицо Селины, но Шелли чувствовала её колючее неодобрение.

— Ты же никому не скажешь? — умоляюще спросила она.

Отпираться было бесполезно, оставалось только использовать последнее средство — состроить максимально жалостный вид.

На подругу этот приём не подействовал, она и сама мастерски пользовалась им, чтобы крутить родителями. Нахмурившись и стукнув веером по столу, Селина всё же сжалилась над Шелли, сердце которой было готово выпрыгнуть из груди от страха.

— Не расскажу, но и помогать не буду. Забудь его, и всё.

— Ах, если бы это было так просто.

Как можно забыть того, чей образ появляется перед внутренним взором, стоит лишь закрыть глаза? Чьи черты видятся в каждом проходящем мимо мужчине? А голос заставляет сердце биться сильнее, чем голос профессора, объявляющего результаты выпускных экзаменов?!

— Я каждый день обещаю себе, что не буду искать встречи... — щёки Шелли обожгло жаром, дыхание сбилось, а внутри теснилось что-то такое огромное, что трудно было описать словами. — А потом мама упоминает, что леди или лорд Виллард будут в парке или на концерте, и я нахожу тысячу причин поехать туда же. А скоро Фрэнсис, — имя любимого растеклось на языке вкусом карамели, — пойдёт учиться в военную академию, а я в магическую... И мы больше не увидимся... — сердце стучало в горле, лицо горело, а голова кружилась.

— И вы не увидитесь целых несколько месяцев до зимних каникул, — буркнула Селина и замолчала.

В беседку зашёл разносчик. На подносе кроме запотевших стаканов с холодным чаем лежало рассыпчатое сахарное печенье. Шелли отвернулась, скрывая своё состояние, но спиной чувствовала изучающий взгляд мужчины. Или так только казалось её воспалённому разуму.

— Он уже ушёл, — голос Селины выдернул из переживаний, и Шелли повернулась обратно. — Это и хорошо, что вы не увидитесь. А в академии Тейлор не даст тебе натворить глупостей.

— Никаких глупостей я творить не собираюсь. И вести себя скандально тоже. Я даже ни разу сама не заговорила с Фрэнсисом, — Шелли вздохнула. Его помолвка сразу похоронила все её мечты о счастье, но они упорно пытались пробиться через этот надгробный камень. — Мне не нужен присмотр.

Но родители так не считали. Для них дочь была маленькой, глупой и не способной нести за себя ответственность. Поэтому никакую другую академию, кроме той, в которой учился Тейлор, не рассматривали. Оказывается, подруга считала это правильным.

Хотя, скорее всего, дело было в другом. Шелли подозревала влюблённость Селины в своего брата и однажды спросила, как он относится к ней. Ничего хорошего Тейлор не сказал. И в том разговоре не стал давать никаких надежд и щадить ничьих чувств. Могла ли в этот момент подруга стоять за дверью и подслушивать или прогуливаться в саду под открытыми окнами? Все правила этикета и законы нравственности противоречили подобной мысли, но чем иначе объяснить изменения в её поведении?

Почему с того дня Селина начала избегать встреч с Тейлором? Почему стала реже приходить в гости и в основном тогда, когда брат отсутствовал? Почему и без того замкнутая, стала ещё менее расположена к общению даже с ней — с Шелли?

Шелли с сочувствием посмотрела на подругу, которая метнула в ответ сердитый взгляд и покраснела так, что веснушки проступили особенно явно. Вечная беда Селины — веснушки и непослушные рыжие волосы. Их Тейлор тогда отметил отдельно. И очень нелестно.

— Что ты так на меня смотришь? Пей свой чай, — подруга взяла бокал и совершенно неизящно отпила. Шелли сделала глоток предельно аккуратно, как и полагалось благовоспитанной юной леди.

А может быть, Селина до сих пор его любит? Поэтому и выбрала ту же академию, хотя родители не ограничивали её выбором. Сделала она это из дружбы или из любви? Спрашивать было бессмысленно, подруга бы никогда не ответила.

— Вечером приезжают отец и брат... — начала Шелли и запнулась, не зная, как продолжить. — И-и-и... Надеюсь, мы с ним не поругаемся, — ничего другого в голову не пришло, и Шелли пожалела, что не придумала более правдоподобную версию. Они много лет не ссорились с Тейлором. Не разговаривали или не понимали друг друга, но не ругались. В основном вполне мирно проводили время. Не удивительно, что подруга лишь фыркнула в ответ и перевела тему.