Земля-Паладос - Михаил Костин Страница 34

Изучать монитор времени не было. Выстрелы слал наобум в те точки, которые наметил, прежде чем выбить дверь. Цели особенно не разглядывал, да и по сторонам толком не смотрел. Внимание было всецело приковано к помещению. За дверью оказался просторный зал. Бывшие зэки сидели вдоль стен. Такого цунами от церковника они явно не ожидали, если его вообще кто-то здесь ждал.

Первой мыслью было: перестрелять сколько успеет, прежде чем начнут палить в него, и вернуться за дверь. Узкий проем, разделяющий два помещения, ему на руку. Если рванутся следом, будет довольно просто отстреливать их, укрывшись за дверным проемом. С другой стороны, если не рванутся, то…

Достроить прогноз Габриель не успел. Взгляд зацепился за лестницу в другом конце зала. Лестница уходила наверх и упиралась во вторую дверь. Планы изменились молниеносно. Решение пришло само собой.

Поливая все вокруг огнем, Габриель метнулся через зал, потом вверх по лестнице и дернул ручку. Дверь не поддалась. Сзади забили выстрелы. Развернувшись и жахнув несколько раз поверх голов от пояса, священник врубился плечом в металлическую обшивку двери. Хрустнуло. Плечо обожгло болью, и священник очень понадеялся, что хруст был от двери, а не от плеча. Тяжелый металл медленно поддался, приоткрыв тоненькую щелочку между створкой и косяком.

Выстрелы затрещали безостановочно. Что-то горячо дернуло по ребрам, словно ударили раскаленным добела ломом. У подножья лестницы возникло перекошенное лицо рептилии, издали донеслось шипение:

— Живым брать!

Снизу появилось еще несколько нечеловеческих физиономий. Габриель стрельнул. Однако первый из нападавших оказался шустрее прочих. Поднырнув под ствол ружья, схватил священника за ногу. Сам бывший заключенный при этом споткнулся, завалился и потянул вниз. Габриель едва удержался на ногах, откинулся назад. С размаху вмазал нападавшему в лицо прикладом и добавил ногой. Противник кувырнулся, ударился головой о ступеньку. По всей видимости, потерял сознание. Тело, кувыркаясь, скатилось вниз.

Хрипло дыша, священник-следователь привалился к двери и надавил. Тяжелая створка поддавалась медленно. От натуги ребра пронзило такой болью, что Габриель до крови закусил губу, чтобы не заорать.

Снизу снова что-то мелькнуло. Теперь подходили осторожно. Продолжая давить спиной на дверь, он поднял руку, вскидывая кверху ствол. Дважды нажал на спуск, руку дернуло отдачей. В горле пересохло, спина стала мокрой от напряжения. Щель между створкой и стеной увеличилась. Теперь Габриель мог бы протиснуться туда, хоть и с трудом. Надавив из последних сил, он рванул с пояса гранату, швырнул к подножью лестницы и шмыгнул в приоткрытую дверь.

Здесь снова был коридор, причем похожий как две капли воды на тот, по которому священник шел раньше, только уровнем выше. Габриель кинулся в известном направлении и, свернув в ближайший карман, рухнул на пол. Упал неудачно, жестко, но думать об этом сейчас было ни к чему. Старинное, как рассказывал спут, слово «граната» когда-то употреблялось для обозначения мелкой ручной бомбы. Во всяком случае, именно так понял Габриель из путаного объяснения. Теперешние гранаты действовали по иным принципам, и эффект от них был посерьезнее, чем жалкие рваные раны. После использования такой гранаты в зоне поражения не оставалось ничего, поэтому доступ к этому оружию имел очень ограниченный круг лиц, и пользовались священники Церкви Света подобными штуками крайне неохотно. Сейчас у Габриеля не было выбора.

Внизу загудело, заставляя сотрястись балки и перегородки ближайших отсеков. По коридору пронеслась жаркая волна, заложило уши. На мгновение потемнело в глазах. Когда Габриель пришел в себя, вокруг было тихо.

Он поднялся на ноги. В голове гудело. Ребра жгло нещадно. Габриель скосил взгляд и сердито сплюнул. Рана была поверхностная. Из тех, которые не слишком серьезны, но болят долго и занудно.

Звуки, как и возможность нормально двигаться, вернулись не сразу. То, что снова слышит, он понял сразу по истошному ору, идущему из коридора. Габриель вышел из кармана, шагнул к двери. Рядом с ней лежал дарзини. Вернее, половинка его. От левого плеча вниз по туловищу словно отрезали по линейке. Причем отрезанного куска нигде не было. Габриель подошел поближе. Судя по всему, в момент активации гранаты бывший зэк подошел к дверному проему, а отсутствующий кусок тела попал в щель между створкой и косяком. Лицо несчастного корежило болью.

— Ты меня слышишь? — холодно спросил священник.

— Что со мной? — застонало существо с типичным для дарзини акцентом.

— Слышишь, — по-своему понял Габриель. — Ты умираешь. И умрешь. Обязательно. Но сейчас у тебя есть два варианта: или ты отвечаешь на пару вопросов и умираешь быстро, или я оставляю тебя здесь мучиться. Поверь, мучения будут долгими, потому как ты враг Церкви, а врагам Света покой не полагается.

Ополовиненный скулил, но не произнес ни слова.

— Сколько вас здесь? — сухо продолжил священник.

— Несколько сотен, — прохрипел несчастный.

— Все вооружены?

— Да.

— Где начальник тюрьмы?

Несчастный закатил глаза к потолку и тихо произнес:

— Там… на верху… на самом…

Габриель поднялся на ноги. Кинул последний взгляд на тело, выглядевшее жертвой безумного мясника. Рука, нога и кусок туловища ровно срезаны. От плеча до паха наружу вывернуто сырое мясо. Но он живет еще какие-то минуты. Бесконечные минуты. Руку дернуло отдачей. Выстрел, подаривший покой, был тихим.

Габриель прекрасно знал, где искать это «там на самом верху». Не знал даже, а чувствовал. У священников-следователей есть способности, отличающие их от простых людей. «Вырабатывались» эти особенности десятки лет путем многочисленных генетических модификаций и тренинга — это все, что ему полагалось знать, подробности Габриелю были недоступны. Не его уровень. Хотя уровень доступа к информации у него был не самый низкий, Исааку Лимору Фрэнсису Брауну наверняка не известно и этого. Оно и понятно. Посвящать в глубинные тайны Церкви такого разгильдяя — беды не оберешься.

Габриель тряхнул головой, отгоняя посторонние мысли. Думать сейчас стоило о Призраке, а не о позоре Церкви Света.

Добравшись до верхнего сектора, он окончательно уверился в том, что Призрак обжил для себя тело бывшего начальника тюрьмы. Его присутствие ощущалось во всем. Священник-следователь прикрыл глаза и попытался настроиться на поиск. Среди следов в голове кровавой дорожкой возник самый свежий.

— Я вышел на след, зверь, — прошептал он. — Да не убоюсь тебя.

Не убоюсь, мелькнуло в голове. Но кровь отчего-то застучала в ушах и с каждым шагом все сильнее приливала к голове.

— Спокойно, — одернул себя Габриель.

Спокойно, без нервов. Без азарта, без охотничьего возбуждения. Он не безмозглый пес, чтобы, позабыв обо всем, ломиться вперед. Это с глупыми преступниками, выпущенными из тюрьмы, можно было играть в идеального солдата-уничтожителя, переть напролом. С Призраком такое не пройдет. С ним надо тоньше, умнее, осторожнее.