Печать льда - Сергей Малицкий Страница 34

– Так ты продолжаешь утверждать, что добрый Хаклик не оставит нас голодными?

– Подожди, – прошептал Рин, глядя, как тронутая порывом ветра дверь пошла к косяку.

Герб дома Олфейнов был на месте.

– Вот и подожди, – согласился Орлик, – а я взгляну, что с той стороны.

Великан, мгновенно превратившись из увальня в гибкого воина, поднялся по ступеням и скрылся в дверном проеме. Не прошло и минуты, как он высунулся наружу и махнул Рину рукой.

Хаклика больше не было. Набежавший сквозняк уже развеял по коридору полосу пепла, но у входа в кухню лежали башмаки с бронзовыми застежками, а радом с ними кочережка дверного ключа, пряжка ремня, костяные пуговицы и несколько медяков.

– Не спеши. – Орлик выставил за спину растопыренную ладонь и поднял расколовшийся на две части исцарапанный кубок.

– Хаклик… – только и прошептал Рин.

– Удобно… – проворчал вельт, принюхиваясь к кубку. – И человека нет, и кожаные и металлические вещи в целости, и ни запаха тебе, ни ношеной одежды. Никаких сомнений, что он убит. Однако я бы предпочел, чтобы вот так развеивалось человеческое дерьмо. Мертвых все-таки надо если и сжигать, то собственной волей. И убитых в том числе.

– Он… – Рин присел на корточки и опустил плечи, – он жаловался на сердце…

– Но кто-то здесь все равно был, – заметил Орлик, заматывая осколки в тряпицу. – Вряд ли твой слуга распахнул дверь перед смертью. Кто-то уходил отсюда, и ушел, скорее всего, сразу после гибели Хаклика. Насколько я успел заметить, твой слуга не оставлял дверь открытой. Вряд ли это был расчетливый убийца – монеты не собрал, хотя… мог быть и очень расчетливый. Ладно, я осмотрю дом, мне не нравится запах кубка.

– Что мне делать? – прошептал Рин.

Он сполз на пол, прислонившись спиной к холодной стене, и с трудом выдерживал бьющуюся в висках боль. Старик, который был Рину вместо матери, который любил его как родного сына, обратился полосой пепла. «Я убил твоего отца, щенок!» – всплыли в голове страшные слова. И этим теперь не с кем поделиться, не от кого услышать слова поддержки и сочувствия.

– Ничего нет, – отозвался Орлик, выходя из соседней комнаты, и ловко вставил эсток в потертые ножны. – Ты не находишь, что носить седельный меч – плохая примета? Чего доброго кто-нибудь оседлает?

Рин мрачно посмотрел на великана, и тот со вздохом стер с лица улыбку.

– Послушай, парень. На полу нет крови, от осколков пахнет магией, но не ядом, поверь мне. Скорее всего, старик умер своей смертью, и ему не пришлось окликать костлявую слишком уж громко. Ему повезло. Он умер легко, без мучений, прожив немалую жизнь. Давай будем радоваться отъезду в далекое путешествие доброго человека, огорчаясь, что нам не суждено было попрощаться с ним и уже вряд ли удастся дождаться его возвращения. Но рано или поздно мы отправимся туда же и тогда найдем о чем поговорить с твоим замечательным стариком. И еще, не забывай: если точить нож достаточно часто, рано или поздно он стирается до обушка. Побереги сердце, парень. Кстати, – донеслось до Рина уже с кухни, – еды никакой нет, если не считать блюда распаренного зерна, но в полотняном мешке два свежих хлеба. Еще теплых! Сейчас бы кувшинчик топленого молока!..

– Как ты можешь говорить о еде? – отозвался Рин и осекся. От звука его голоса пепел у ног взметнулся тусклым облаком.

– О еде я могу говорить всегда. – Орлик выглянул в коридор. – Понимаешь, такую тушу, какую я вырастил из долговязого вельтского мальчишки, содержать непросто! Мало, что она требует постоянной кормежки, так ведь еще нуждается и в переваривании всего того, что я в нее забрасываю! А разговоры о еде прекрасно способствуют перевариванию пищи. Правда, когда живот пуст, эти разговоры способствуют только аппетиту. Ты все еще не хочешь есть? Мне показалось, что утренние переживания порядком опустошили твой желудок. Кстати, – вельт заглянул в бывшую комнату Рода Олфейна, – мне показалось, или в этом доме действительно, кроме мешка с двумя хлебами и старыми ножнами моего нового меча, ничего нет?

– Ничего, – кивнул Рин. – И здесь, и в подвале, и в штольнях. Второй и третий этаж заложены камнем с нашей стороны, они сданы купцам на три года вперед. В доме нет запаса дров. На мне даже плащ не мой, а Хаклика. Все, что есть в доме ценного, так это магистерский герб на двери.

– Да, – вздохнул вельт. – С таким плащом, да еще и без дров – не жизнь. Не только зима, но и осень готова стать непреодолимым бедствием.

– Что мне зима? – скривил губы Рин. – До нее еще надо дожить! Ты думаешь, мне удастся?

– Не кричи от боли, пока не больно! – Орлик протянул руку. – Или нет ни одного молодца, кто скрестил с Фейром меч и не остался жив?

– Есть, – поднялся на ноги Рин и замер, глядя, как кружатся в падающем из кухонного проема свете пылинки пепла. – Мастер Грейн фехтовал с ним. Но нам его опыт не поможет.

– Мы сходим и к Грейну, – расплылся в улыбке Орлик. – И опекуншу твою разыщем! И с Камретом нам есть что обсудить. Но, уж прости, парень, поиски начнем с хорошего трактира! В вельтскую харчевню не потащу тебя, там ты и так с утра шума наделал, а вот есть тут поблизости одно заведеньице…

Рассказать про заведеньице вельт не успел, потому что в дверь застучали, и снова Рин поразился мгновенному преображению великана. Словно огромный кот, Орлик беззвучно прыгнул к двери, замер у косяка, с гримасой погладил живот и подмигнул парню. Рин удивился неведомо как оказавшемуся в руке вельта кривому кинжалу и толкнул дверь.

– Рин Олфейн, его попечитель и опекун, именуемая Айсил, слуги, а также гости и приживальцы должны покинуть указанный дом, дабы сохранить его и уберечь от небрежения и ущерба! – раздался гнусавый голос. – Имущество выносить из дома воспрещается, исключая запас еды на один день, одежду, в которую облачены исторгаемые из дома жители, личное оружие и нательные украшения. Разрешается…

У ступеней дома Олфейнов со свитком в руках стоял облаченный в красную мантию белобрысый и сутулый делатель Кофр и гнусаво распевал исполненное торжественности и законопочитания решение старшего магистра. За его спиной скрестил пальцы на магистерской бляхе толстячок Жам и переминались с ноги на ногу два стражника, из-за постепенно набегающих зевак чувствующие себя весьма неуютно. Рин шагнул к Кофру, пошатнулся, и, видно, проявилось что-то такое у него на лице, потому что Жам поднял руку и повысил голос, чтобы перекричать Кофра:

– Не соверши глупости, Рин Олфейн! Фейр Гальд обратился в магистрат с просьбой о сохранении имущества и представил выкупленные долговые обязательства. Дело разрешится на ближайшем Совете, на котором, я полагаю, ты будешь вместе с опекуном? А пока советую запереть дверь, я уполномочен опечатать усадьбу Олфейнов и временно снять герб. Он будет храниться в магистрате, там, где и хранился до сих пор. Утерянный тобою, Рин Олфейн, ключ от ворот Водяной башни Фейр Гальд возвратил в магистрат. Решение подписано исполняющим жребий старшего магистра Гардиком и действует до изменения или утверждения его Советом магистров.