Механизм Времени - Андрей Валентинов Страница 33

Во дворе бушевал самум. Взявшись неведомо откуда, густая пыль мазнула по губам, скользнула в ноздри. Зашелестела, обволакивая трепещущим коконом, забралась за ворот сюртука, заползла под рубашку.

– У-удуш-ш-шу-у-у-у!

Пыль была влажной и ледяной, как песок на отмелях Эресунна. Авангард Нептунова воинства, подкрепленный африканским ветром. Моргая, плохо видя цель, Зануда выстрелил по ближайшей гиене – навскидку, с колена.

– Торвен! Мы здесь!

Голоса сзади – Эрстед с Волмонтовичем бежали по лестнице. И молчание впереди – в воротах. Там, в проломе, Командором, явившимся в ночи за грешным доном Хуаном, стоял Ольгер. Нет, плыл – медленно и неумолимо. Кто-то всемогущий – но не всемилостивый! – приподнял махину над землей, поддержал мощной ладонью, властно толкнул в спину.

За принцем гурьбой валила свита – плечом к плечу, едва протискиваясь в отворенный вход. Мертвецы тоже изменились – шаг затвердел, руки-плети сжались в кулаки, готовясь к доброй потасовке. У крайнего – сабля или длинный нож...

Проклятый колокол! Взбодрил своих!

Торвен взглядом поискал Пин-эр. Почему-то казалось, что девушки он не найдет. Вместо китаянки обнаружится рычащий монстр, дракон с чешуйчатым хвостом... Вот! Не дракон, не пес-цербер – хрупкий мотылек в центре пыльного облака. Кружит в танце с двумя тварями. Порхает с одного плотоядного цветка на другой, отряхивает с лепестков черно-багряную пыльцу.

Донна Анна лицом к лицу встречала Каменного Гостя, заслоняя любовника собой. Офелия с отравленной шпагой рвалась к безумцу Гамлету: «Принц, у меня от вас есть подношенья! Я вам давно хотела их вернуть...»

– Лейтенант!

Бабочка взлетела. Большая, ослепительно яркая – вспышка в ночи. Не песня – рык. Ненависть, презрение, надежда в едином нечеловеческом звуке. На огонь, в пламя, сама – пламя, сама – пожар. Расшвыривая утопленников, опережая гиен, Пин-эр неслась вперед – молния из тучи, дочь грозы, хлопая убийственными крыльями...

...и врезалась в статую.

– Уходим, Торвен!..

В голосе полковника – усталость и боль. Видать, заныла сломанная рука. Зануда с сочувствием вздохнул. Он еще успел увидеть, как погиб Ольгер, Принц Датский. Страж-изменник Эльсинора вздрогнул, пошел сеткой трещин, валясь с поддерживающей его ладони. Миг – и рукава халата взметнулись над грудой бессильного мрамора.

А бабочка уже гнала растерявшуюся свиту прочь со двора.

– Уходим, уходим...

Надвинулся громоздкий силуэт Башни. Зануду тащили под руки, не давая оглянуться. Он мог только слышать. Далеко позади, вне замка, бабочка заканчивала свою песнь. Ей вторил гром – гроза наконец-то одумалась, накрыла Эльсинор рокочущим покрывалом. Дождь медлил, зато трезубцы молний – настоящих! – били, не переставая.

Одна, другая, третья...

Его ослепило. Словно какой-то шутник решил порадовать защитников фейерверком. Горящие цветы расцвели над черепицей крыш. Вернулся день, обнажив скрытое – ровный квадрат двора, острый силуэт донжона, гладкую кладку Башни, застывшей в грозном молчании.

– То была галерея, панове? – с истинно светским любопытством осведомился князь. – Когда мы уходили, юнаки носили туда порох...

– Да, – подтвердил Эрстед. – Казимир, бери левее. Подземный ход – там.

Башмаки скользнули по булыжнику. Глухо ударил о камень приклад – ружье упрямый лейтенант Торвен волок с собой. Цель была близка – открытая дверь первого этажа, одна из нескольких в этом крыле. Такая же, как сестры-близняшки, за исключением странных колонн по бокам – массивных, темных до черноты. Теперь, когда деревянная галерея взорвана, попасть в Башню можно лишь отсюда.

...бабочка!

Посмотреть назад он сумел на пороге, когда его отпустили. Оперся на ружье, крутнулся, устоял на ногах. Двор пуст и гол. У ворот плавает серое облачко. Шум драки стих. Стал слышен перестук капель по брусчатке – дождь соизволил начаться.

Дождь...

– Все готово, гере Эрстед!

Их встречали. Дон-кихотская бородка – и рыжая шевелюра.

– Вы идите, а мы за вами!

– Мы Арне дождемся. Он на донжоне... наблюдатель...

– Вместе, – разлепил губы полковник. – Мы тоже... Подождем.

Дождь свирепел, не капал – лил вовсю. Гроза разбушевалась. Молния, молния... Земля подпрыгнула. Неужели рьяные викинги решили взорвать галерею по второму разу? Для пущей верности?

– Громоотвод! – Дон Кихот переглянулся с рыжим. – Прямо в Башню!..

Настал черед переглядываться остальным. Расхохотался Андерс, оскалил зубы гере Зануда, сверкнул окулярами Волмонтович.

– Банка!!!

– Живем, майне герен!

– Я здесь!

Из темноты вынырнул паренек в насквозь мокрой одежде. Белокурые волосы – торчком, в левой руке – кавалерийский пистолет, определенно из экспозиции. Пятый зал, отдел «Семилетняя война».

– Гере Эрстед! Когда я уходил с донжона... У берега... словно каша вскипает!..

Зануда хотел переспросить, уточнить у торопыги. Каша – какая именно? Со смальцем или без? И вообще, что за поэзия в устах будущего ученого? Хотел, да не успел.

– Пин-эр!