Из рук врага - Сергей Плотников Страница 33

— Но они есть! И ты — их высокопоставленный эмиссар!..

— …прячущийся от доблестного имперского флота на предками, духами и богами забытом острове, — достроил я логическую конструкцию. — Значит, Святославу «тайное знание» поведала принцесса Яна, правильно? А уж он — всем остальным? И вы вовсе не готовите государственный заговор по смене власти с отца на дочь, а спасаете мир?

— Знаешь, я тоже сомневалась, — внезапно вменяемо ответила женщина-капитан, — но увидела её и то, что она делает с растениями, и поверила окончательно. Чем она тебя купила? Вечной жизнью? Может, возвращением домой?

— Ну и дура же ты, Светка, — покачал я головой. Объяснять и рассказывать свою историю совершенно не хотелось. Теперь я, пожалуй, должен был даже проконтролировать, чтобы моя землячка действительно умерла.

— Может, я и дура, но хоть умру не напрасно. — Вау! Столько презрения и превосходства было во взгляде, что они затмили страх. — Не знаю, что вы тут делаете, но лоду вашу мы потопили, и ни один эмиратский корабль в Восточный Предел без нашего ведома попасть не сможет. Даже если вы перебьёте вторую десантную партию регуляров — чем вы там нас травили? Корабль просто уйдёт, а потом вернётся флот и перемешает вашу траву с камнем и землёй! Свят умеет мстить и за своих держится! Вам не уйти! Вы здесь все трупы!

— Мастер Алессо, ваши замечательные цветы нельзя закрепить на стрелах? — подошёл ко мне отрешённо слушавший невдалеке разговор Охотник.

— Наверное, можно. А что, есть идея? — спросил я.

— Риф. В полночь будет отлив, некоторые камни обнажатся. А имперский корабль прямо у рифа отдал якорь. Мой лук слабоват, но подобраться, скорее всего, получится, я уже выходил ночью на барьер. Чайки ночью спят там.

— Вот как… — Я быстро соображал, прикидывал варианты. И одно решение, уже сделанное за меня эльфами, мне нравилось всё сильнее и сильнее. — Есть идея получше. Будет лук, и будут стрелы. Особые. Только сначала их нужно испытать. Уверен, эффект тебе понравится.

И мы вместе посмотрели на примотанную к стволу «мишень».

В свете уже четырёх коптилок было гораздо лучше видно тело, удерживаемое плетями кустов и лиан вертикально на стволе. Женское тело. Одежда с него была срезана, но не для того, чтобы удовлетворить похоть или хотя бы мужские взгляды… Хотя некоторое время они были — и были удовлетворённые. Но теперь ни капли жалости в них не плескалось. Может, потому, что страшные отёки и открывшиеся язвы обезобразили ещё час назад довольно красивую зрелую женскую обнаженную натуру до настолько полной неузнаваемости, что она уже не ассоциировалась ни с чем человеческим. Причиной этого эффекта была стрела, воткнутая в ствол чуть выше плеча жертвы, но именно в дерево, а не в плоть. Просто эта стрела была сильно видоизменённым, но всё ещё обычным листом эльфийского стрелового дерева. Листом, способным испарять фосфорорганику, содержащуюся в нём. Один эльф когда-то действительно мог двадцатью стрелами убить двадцать десятков орков. Мог бы и больше, но эльфам удалось получить вещество заметно тяжелее воздуха, и отрава со стрел стекала к земле быстрее, чем могла бы достигнуть стрелка.

И сейчас первая из товарок убившей женщину стрелы беззвучно воткнулась в середину средней мачты «Тюленя», словно возникнув из тьмы — живые композиты давно решили проблему свиста оперения, хлопка тетивы о перчатку лучника и стука наконечника о цель. Стрелку, одиноко стоящему на коралловом выросте чуть далее семидесяти метров, даже напрягаться не приходилось: корабль был подсвечен фонарями вахтенных и светом из окон офицерской части крытой палубы со стороны кормы. Лучник, убедившись, что итог выстрела не заметили, опять поднял свой инструмент и улыбнулся. Через час стрелы начнут источать свой смертельный аромат — так сделала остроухая жена — помощница Алессо, а его, Охотника, задача, чтобы все три тула снарядов до того оказались торчащими в рангоуте и бортах у иллюминаторов морского охотника.

Мужчина вспомнил результат испытания первой стрелы, и улыбка стала шире и какой-то… умиротворённой. Религия почитания предков у народа раскосоглазых южан в том числе гласила: убитый не должен уходить в страну мёртвых один.

— Счастливой и ровной дороги, любимая! — прошептали губы, и очередная стрела ушла в сторону вражеского пристанища. — Тир, Мори, детки… Счастливого пути!

Тетива опять беззвучно хлопнула…

Последние стрелы Гуурака Мика выпускал уже с совершенно спокойной душой: смерть — это часть жизни, умерших — отпусти. Потому он размышлял о том, как женщина-капитан, принёсшая столько горя, узнала в Эль мифического эльфа, в существование которых он, признаться, так и не поверил: кажется, пленница перед смертью от страха просто сошла с ума. Алессо попытался объяснить, что у него на родине признаком народа Лесов считаются острые на концах уши и правильные черты лица. Хм, это что ж, нарроанцев из-за чёрной кожи и курчавых волос вообще демонами считать? Острые уши… Вообще, у помощницы натурфилософа они были самые что ни на есть обычные, заострёнными были концы хрящей сверху. Вот у песчаной лисы — действительно острые уши! В полголовы размером. Эти чокнутые ещё бы по белым волосам и прямому носу расу колдунов-манипуляторов выделять придумали!